Но чем, спросите вы, занимался Рамзес на борту парохода? Ведь ему следовало находиться в школе.
Он не был в школе, потому что Академия для молодых джентльменов в Каире не смогла принять его. Директор школы использовал выражение «не в состоянии». Он утверждал, что у них не было лишней комнаты для дополнительного ученика. Возможно, и так. У меня не имелось способа доказать обратное. Я не в силах представить иной причины, по которой мой сын не мог быть принят в школу для юных джентльменов.
Не собираюсь иронизировать, хотя любой, кто читал мои комментарии по поводу собственного сына, вправе заподозрить меня в этом. Поведение Рамзеса значительно улучшилось за последние годы. (А может быть, я просто к нему привыкла. Говорят, что привыкнуть можно к чему угодно…)
В конце лета ему исполнилось десять. За последние несколько месяцев он совершенно неожиданно вытянулся вверх, как часто бывает у мальчиков, и я начала подумывать, что однажды он сравняется ростом с отцом, но вряд ли достигнет его великолепного телосложения. Черты его лица всё ещё казались слишком крупными, но только в последнее время я обнаружила впадинку — или ямочку на подбородке — совсем как та, что придавала красивому лицу Эмерсона такое очарование. Рамзес терпеть не мог упоминание о ней — точно так же, как и его отец (предпочитавший называть её расселиной, если уж об этом заходила речь). Следует признать, что чёрные как смоль кудри мальчика и оливковое лицо придавали ему явное сходство скорее с молодым арабом (из лучших представителей этой породы), нежели англосаксом; но тот факт, что он был джентльменом — самое меньшее, по рождению — никто не мог отрицать. Явное улучшение его манер произошло во многом благодаря моим неустанным усилиям, хотя естественные эффекты развития также сыграли свою роль. Большинство маленьких мальчиков — варвары. Удивительно, как только им удаётся вырасти…
Но Рамзес умудрился дожить до десяти лет, и его склонность к самоуничтожению, похоже, уменьшилась. Поэтому я созерцала его пребывание среди нас со смирением, если не энтузиазмом. Тем более, что у меня и выбора-то не было. Эмерсон отказался присоединиться ко мне в попытках оказать давление на директора Академии для молодых джентльменов; он всегда хотел взять Рамзеса с собой в Судан.
Я положила руку на плечо мальчика.
— Ну, Рамзес, надеюсь, ты оценишь доброту своих родителей, предоставивших тебе подобную возможность. Впечатляет, не правда ли?
