Обрадованный рѣшеніемъ, онъ быстро уснулъ крѣпкимъ трудовымъ сномъ.
Мергень не спала. Всѣ минувшія давно похороненныя радости и надежды, вызванныя пѣсней, вновь встали передъ ней. Всѣ онѣ рухнули съ появленіемъ этой блѣдной, молодой женщины… Тьма неудачъ и несчастій пришла слѣдомъ за ней. Еслибъ ея не было, возможно, что хватило бы по веснѣ пищи и не случилось бы того, что случилось въ эту дикую, ужасную зиму. Она, Мергень, не мучилась бы теперь одинокая и презрѣнная, Грегоре́й не оставилъ бы ея, ненависть людей не клеймила бы ее, какъ теперь… Ея сердце тогда теряло уже гнѣвъ, уже начинало смягчаться, и она полагала, что вернутся къ ней со временемъ дни, когда она улыбалась часто и желала всѣмъ добра… Все рухнуло! Теперь опять кругомъ ночь, холодъ, одиночество, мерзость… И уже ничто не перемѣнится, миновало все безвозвратно!..
Она вспомнила лицо Грегоре́я въ тотъ вечеръ, когда онъ на рѣчкѣ оттолкнулъ ее съ нескрываемымъ отвращеніемъ, и всѣ впечатлѣнія этой мучительной, жаркой, алой, звѣздной ночи вспомнились ей.
Она порывисто привстала на постели.
– А теперь… Они тамъ… спятъ!.. Забросили руки другъ другу на шеи и… спятъ!.. Скотина теплымъ дыханіемъ грѣетъ ихъ. Сердца ихъ бьются увѣренно и тихо. И тамъ, гдѣ-то далеко, также спокойно спитъ съ другой женщиной и тотъ ужасный ея господинъ, котораго она перваго узнала и полюбила, и который высосалъ ея лучшія силы, затѣмъ оставилъ ее молодую и ввергнулъ сюда, въ настоящій, окружающій ее адъ…
Холодная дрожь пробѣжала по ея тѣлу.
Она оставила постель, притащилась къ камину и принялась раздувать огонь. Уголья всѣ давно истлѣли, покрылись золою, и только одна маленькая головешка слегка дымилась. Мергень вышла на дворъ за дровами. Видъ юртенки, мирно дремлющей въ палевомъ свѣтѣ утра, взволновалъ ее точно привидѣніе. Легкій дымокъ струился изъ камина, сквозь темныя, безъ стеколъ, окошечки виднѣлись внутри зданьица неподвижныя тѣни.
– Само загорѣлось!.. – подумала Мергень, и дикая, свирѣпая радость охватила ее. Она быстро вернулась въ свою юрту и прислушалась, что дѣлается тамъ. Теченіе мѣрно храпѣлъ, Кутуяхсытъ стонала спросонья. Тогда Мергень схватила головню, тихонько проскользнула назадъ къ хлѣву и воткнула огонь въ сѣно, наваленное на его сѣверную стѣну. Затѣмъ немедленно спряталась въ юрту и двери за собой притворила. Но не могла она долго оставаться въ неизвѣстности, все въ ней клокотало и горѣло. Она открыла двери, взглянула и выскочила. Огненные языки, не торопясь, омывали юртенку со всѣхъ сторонъ. Утренній вѣтерокъ раздувалъ ихъ. Мергень еще успѣла подкатить бревно къ дверямъ хлѣва и припереть ихъ. Въ то же время внутри загудѣло ужасное сдавленное рычаніе коровы, въ окошкѣ мелькнуло блѣдное человѣческое лицо и высунулись наружу голыя руки, посыпались отчаянные удары въ двери и послышались пронзительные крики…
