Стараясь не рассмеяться, я сказал:
– У нас еще остался хлеб. Хочешь?..
Но Мэгги продолжала просматривать заголовки и не обратила на мои слова особого внимания. С хрустом жуя очередной огурец, она отрицательно качнула головой.
– Спасибо, нет. От хлеба полнеют.
– Как скажешь. – Я поцеловал ее в щеку и отправился в душ.
Когда, растирая волосы полотенцем, я вышел в коридор, из гостиной доносились женские голоса и смех. Заливистый хохот и негромкое хихиканье сказали мне все, что я хотел знать. Заглянув внутрь, я увидел Мэгги и Аманду, которые сидели на полу и, держась за руки, смеялись так, что по лицам обеих текли слезы. Между ними стояла на полу двухфунтовая банка сливочного мороженого «Хейген дац». В руке у каждой была ложка и несколько салфеток.
– Эй, у вас все в порядке? – спросил я.
Аманда с усилием вонзила ложку в твердое мороженое и выковыряла большой кусок.
– Привет, профессор, – бросила она через плечо.
Несмотря на многочисленные перемены в наших жизнях и мои неоднократные просьбы, Аманда никак не могла отделаться от привычки называть меня «профессором». Со временем, впрочем, это обращение превратилось во что-то вроде прозвища, с помощью которого она выражала мне свои дружеские чувства.
– Привет, Аманда. Как дела?
– Хорошо, – кивнула она, быстро-быстро поедая мороженое.
Мэгги, проглотив кусок чуть не вдвое больший, ткнула в мою сторону ложкой, на которой (и когда она только успела?) я увидел очередную порцию лакомства.
– Вам с Гуталином нужно быть готовыми ко всему, потому что памперсы не меняют себя сами! – заявила она.
Я кивнул и пошел в нашу спальню. Одевшись, я открыл окно и, воровато оглядываясь на дверь гостиной, достал из шкафа Папин «винчестер», выставил его наружу и прислонил к наружной стене. Блу, все еще нежившийся на постели, посмотрел на меня как на сумасшедшего, но я приложил палец к губам, и он снова закрыл глаза.
Снова заглянув в гостиную, я поцеловал Мэгги, которая решила не ездить со мной к Кэглстоку, а остаться дома, чтобы как следует наговориться с Амандой, и, попрощавшись с обеими, выскользнул на улицу через заднюю дверь. К этому времени обе женщины уже прикончили мороженое и перешли в детскую – я слышал, как они обсуждали, стоит ли установить на окна жалюзи от солнца или можно обойтись занавесками поплотнее. Обойдя дом, я взял ружье, отнес в фургон и спрятал под задним сиденьем. Запустив мотор, я на малой скорости выехал на шоссе.
Воздух к этому времени нагрелся уже довольно сильно, и я включил кондиционер, открыл окна, увеличил скорость и постарался думать о чем-нибудь приятном. Мой приемник-сканер лежал рядом на сиденье и негромко шипел. Время от времени сквозь шипение пробивались голоса, сыпавшие цифровыми и буквенными кодами, в которых я понемногу учился разбираться.
