Между нами только ночь | страница 55

Лёня в Париж ездил раз двенадцать. То выставка, то книжная ярмарка…

Меня никогда с собой не брал. А я и не просилась. Подумаешь, Париж, чегой-то я там забыла?

Мать моя, Люся, говорила мне:

– Пойми, мы не имеем права тратить жизнь на что-то малосущественное.

Люся хотела, чтоб мы силами своей семьи за Можайском на даче в Уваровке отреставрировали храм и очистили реку от металлолома.

Однажды едем с Люсей – смотрим: что такое? Храм роскошно отреставрирован. Оказывается, его восстановили французы. Потому что тут Бородино, и Наполеон, отступая, прятался в этой церкви.

– А может быть, отступая, Наполеон бросил в реку клад? – с надеждой сказала Люся. – Надо французам подкинуть эту идею. Пускай они всё тут расчистят у нас в Можайской области и возродят.

– Знаешь, – она говорила мне, – есть такой французский скульптор Бурдель. У него был маленький садик под Парижем. А ему лень за ним ухаживать. Сад у него весь зарос. Тогда он взял и отправил в полицию анонимное письмо: “В саду господина Бурделя зарыт покойник!” На следующий день к нему приехала дюжина полицейских, перекопали весь сад, но ничего не нашли. А через некоторое время в его саду расцвели прекрасные розы…

Такое великое доверие она собиралась оказать французскому народу.

Хотя Франция и без того всегда была бесконечно дорога нашей семье.

В шестидесятых вообще все с ума сходили по Франции, Парижу… Это была какая-то несбыточная страна, где можно дышать легко и свободно, вечно что-то насвистывать, говорить “о-ля-ля!”, ночевать в слоне, как Гаврош, на площади Бастилии… Всё самое лучшее было оттуда – импрессионисты, Артюр Рембо, Эдит Пиаф, Маленький Принц, Эйфелева башня, крылатая фраза Экзюпери “Мы в ответе за тех, кого мы приручили”, “Весна” и “Поцелуй” Родена, книга карикатур Жана Эффеля – я так любила рассматривать ее, когда болела, французский фильм с Симоной Синьоре, Симона Синьоре собственной персоной с мужем Ивом Монтаном в Москве – вот чудо из чудес!