Страх у немца прошел. Пока Горяев рылся в словаре, отыскивая слова, он внимательно рассматривал помещение. Как выяснилось из допроса, его звали Пауль Гейнц. Это была правда. Горяев перед допросом прочитал имя на портсигаре. Гейнц, по его словам, не хотел воевать против русских, он ненавидел военную службу, войну и своих офицеров. Это была ложь. На том же именном портсигаре в надписи восхвалялись усердие, чинопочитание и доблесть его владельца.
Немец рассказал, что он сам сапер, и признал, что долговременное укрепление русских построено на очень выгодном месте, что захватить его очень трудно. Но немцы надеялись его взорвать, после того как обычная блокировка не удалась. Кроме того, близкое расположение линии обороны города и постоянная артиллерийская стрельба русских не позволяют блокировать дот одновременно со всех сторон. Фашисты надеялись также, что гарнизон сдастся в первые же дни.
— Напрасно надеялись, — зло ответил комендант, когда Горяев кое-как перевел ему слова немца.
12
— Товарищ сержант, связь есть!
Радостный крик Сибирко привлек внимание всего гарнизона. Даже Усов, всегда спокойный и сдержанный, легким прыжком соскочил с топчана. Он выхватил трубку из рук Сибирко и приложил к уху.
— Что-то шумит, — сказал комендант, прислушиваясь. — Неужели наши восстановили?
— Я слышал голос… — сказал Сибирко.
— Ростов… Ростов…
Наконец-то снова можно поговорить со своими!
— Командира к телефону! — услышал Усов отдаленный глухой, но сильный голос.
— Я у телефона, — ответил комендант. — Кто говорит?
— Говорит Ростов… полковник Петров. Как обстоят дела? Потери у вас большие?
Комендант заметно смутился. Почему на командном пункте батальона оказался командир дивизии?
— Я слушаю вас, товарищ полковник!
— У меня есть к вам вопросы. Долго ли вы сможете продержаться? Сколько у вас остается продовольствия и боеприпасов?..
Комендант нахмурился. Смутное подозрение тревожило его сознание. Не опуская трубки, он молчал, обдумывая, что говорить.
— Почему молчите? Отвечайте на вопросы! — снова повелительно прогудел телефон.
— Попросите к телефону семьдесят три! — твердо сказал Усов. — не знаю, с кем разговариваю.
— Я вам назвал себя. Отвечайте, я приказываю.
— Семьдесят три к телефону! — настойчиво повторил комендант.
Трубка тихо шуршала, едва затрагивая слух. Усов уловил шепот — два-три слова, резко прерванные. Теперь становилось, ясно, что дот соединен с кем-то незнакомым.
Прикрыв микрофон рукой, комендант подозвал Сибирко.
