Расследования Берковича 11 [сборник] | страница 59

Непохоже было, чтобы Сегаль утруждал себя работой, но непохоже было и на то, чтобы он врал. Отправив парня в камеру, Беркович вызвал Арона Московича — в отличие от Сегаля это был крупный детина, смотревший на инспектора зверем и отказывавшийся отвечать на вопросы. На один вопрос он, впрочем, дал четкий и недвусмысленный ответ:

— В шесть я был дома, спал, — заявил Москович. — Меня сержант с дивана и выдернул.

Последнее утверждение соответствовало действительности. Как и заявление третьего подозреваемого — Яакова Ойзермана — о том, что он не мог быть в шесть у Киперштейна, потому что сидел в очереди к семейному врачу.

На часах было одиннадцать вечера, когда Беркович закончил допросы. Конечно, все подозреваемые — наркоманы, и не исключено, что приторговывают наркотиками. Но к убийству Киперштейна, похоже, никто из них не имел отношения. Дело было не только в алиби — весьма ненадежных, кстати, — но и в том, что никто из соседей не видел сегодня, как кто-нибудь из этой компании входил в квартиру Киперштейна или выходил из нее. Никто из соседей, правда, и самого Киперштейна сегодня не видел, а ведь он наверняка покидал квартиру и возвращался.

Дежурство Берковича в управлении закончилось в полночь, и он поехал домой, чувствуя, что засыпает на ходу. Наташа уже спала, Арика она положила рядом с собой, и Берковичу пришлось довольствоваться местом на диване в салоне. Ему было все равно — он уснул, едва опустив голову на подушку.

Утром инспектор отправился к дому, где жил Киперштейн, и позвонил к соседям погибшего. На звонок вышла миловидная смуглая женщина лет двадцати пяти, за подол ее платья цеплялся трехлетний мальчишка. Вчера Беркович уже беседовал с ее мужем Эли, вызвавшим полицию.

— Нас с сыном не было дома, — сказала женщина, назвавшаяся Ронит, — мы с утра уехали к моей матери в Бат-Ям и вернулись поздно вечером.

— Я хотел бы поговорить с вашим мужем, — сказал Беркович.

— Он на работе, — сказала Ронит. — Вернется в пять или шесть.

— Вы хорошо знали Киперштейна? — спросил инспектор.

Реакция Ронит его поразила. Женщина прижала ладони к губам, будто хотела сдержать крик, глаза ее наполнились слезами, она замотала головой и неожиданно разрыдалась.

— Нет, нет… — бормотала она, пока Беркович наливал колу из стоявшей на столе бутылки. Мальчишка путался под ногами и ревел громче матери.

— Извините, — сказал Беркович, — я поговорю с другими соседями, а потом еще раз приду к вам. Хорошо?