Расследования Берковича 11 [сборник] | страница 58



— В восемнадцать десять, — сказал он, — в полицию опять позвонил сосед Киперштейна. Сейчас только вечер, поэтому нельзя сказать, что крики в квартире нарушают закон. Но все-таки мы выехали — я думал, что удастся накрыть наркоторговцев. Дверь оказалась не запертой, кроме самого хозяина никого не было. Киперштейн лежал в салоне с пробитым черепом. Явные следы борьбы — перевернут шкаф, одежда на Киперштейне разорвана. В дорожной сумке я нашел семь пакетиков с «экстази»…

Машина подъехала к дому, где уже собрались зеваки, и Беркович попросил патрульного прервать на время свой рассказ. Поднявшись на третий этаж, инспектор вошел в раскрытую настежь дверь и обнаружил сержанта Сермана, сидящего за журнальным столиком и дописывавшего протокол. Эксперт Хан сказал после пятиминутного осмотра:

— Все верно, смерть в результате удара по затылку тупым тяжелым предметом.

— Вот он лежит, — мотнул головой сержант. У ножки дивана валялась гантель, на которой ясно были видны следы крови.

— Когда наступила смерть? — спросил Беркович.

— Примерно час назад, — сказал Хан. — Максимум полтора. Не больше.

— Соответствует, — кивнул сержант. — Сосед позвонил в восемнадцать десять, тогда из квартиры еще были слышны вопли…

— Где обнаружили наркотик? — спросил Беркович, и Серман взглядом показал на черную дорожную сумку, лежавшую под вешалкой.

— Поищите, — сказал инспектор. — Может, наркотики есть не только в этой сумке.

Час спустя Беркович вернулся в управление, имея список подозреваемых, составленный по словам соседей, хорошо знавших всех, кто обычно посещал Киперштейна.

Беркович заканчивал изучение собранных материалов, когда позвонил сержант Серман.

— Рискин отпадает, — заявил он, — его сегодня вообще нет в Тель-Авиве. Шамай тоже — он со вчерашнего дня лежит в больнице: передозировка наркотиков. Еще трое подозреваемых из списка утверждают, что сегодня к Киперштейну не приходили, хотя надежного алиби представить не могут. Я задержал всех троих, и что мне с ними делать?

— В камеру, — решил инспектор. — Буду разбираться с каждым в отдельности.

Первым привели Мордехая Сегаля — тщедушного парня лет двадцати трех. То, что он наркоман, видно было невооруженным глазом, как и то, что нанести Киперштейну удар, проломивший череп, этот парень был, похоже, не в состоянии. Сегаль утверждал, что никогда — и сегодня тем более — их компания не собиралась у Киперштейна в дневное время. Обычно — после десяти вечера. Днем у всех свои дела. Люди работают.