— А потом тебя завербовали и перебросили за линию фронта, — вкрадчиво сказал старший лейтенант. — И с каким, интересно, заданием? Отвечай, сука!
— Ты на меня не ори, — нахмурился раненый. — Никто меня не вербовал. А в каком районе вышел, с чем и кому, я тебе сказал. Возьми да проверь, это твоя работа.
В следующий момент особист дал ему в челюсть, Тима снесло с табуретки.
Потом были арест, одиночка и еще пара допросов с пристрастием. Все доводы о ценном грузе в тундре Винник посчитал ложью, сфабриковав за неделю дело.
Скорым был и трибунал, где зачитали только протоколы.
За измену Родине в форме сдачи в плен Воронова, разжаловав, приговорили к расстрелу. Но, проявив социалистическую гуманность, заменили на штрафную роту.
Через неделю рядовой Воронов принял свой первый бой в новом качестве под Харьковом.
Роте штрафников, в которую он попал, приданной одному из стрелковых полков, было приказано взять село Малиновка в полосе наступления полка, где находился немецкий штаб с охраной и узлом связи.
— Значит так, — выстроив роту в составе полутора сотен человек в порубленном снарядами леске, прошелся перед строем ее командир — старший лейтенант Васильев. — Там, — обернувшись, ткнул пальцем за извилистую линию видневшихся на опушке окопов, — сидят фрицы. Задача роты выбить их и захватить село. Вопросы?
— А если не захватим? — раздался чей-то голос с левого фланга.
— Кто побежит назад, тот будет расстрелян, — покосился туда офицер. — Командиры взводов! Личный состав на исходную!
Бряцая котелками и оружием, рота направилась к окопам, где, спустившись вниз, заняла определенный ей участок.
— Ну, все. Тут нам и хана, — положив на бруствер винтовку, сказал Тиму сосед, судя по виду, из блатных, в наколках и с золотой фиксой.
— Не каркай, — сказал бывший старшина, пришлепнув диск на ручник, — поживем — увидим.
Атака началась с артподготовки.
Где-то за леском ударили несколько батарей, и линия вражеской обороны вспучилась разрывами.
— Так их, в душу бога мать! — прижимаясь к стенке окопа, прокричал Тиму сосед справа, примыкая к трехлинейке штык. — Щас будет сигнал к атаке!
Артподготовка длилась минут пять, потом затихла, и в небо с НП полка унеслась зеленая ракета.
— Вперед! — заорал старший лейтенант, ему завторили свистки взводных, и штрафники стали выскакивать из траншей. Одни молча, другие с соленым матом.
Вымахнув из своей, Тим удобнее перехватил ручник и побежал вперед, за парнем с трехлинейкой. Справа и слева от них, стуча каблуками в землю и вразнобой паля в сторону немецких траншей, разворачивалась в атаке рота.
