— Ну как? — подмигнул Юрию Душман. — Вкусно?
— Лучше, чем на Кавказе, — отправил в рот очередной кусок Огнев. — И вино отменное, никогда такого не пробовал.
— Это, брат, настоящее цимлянское, — в очередной раз наполнил стаканы Андрей. — О нем еще Пушкин писал в Евгении Онегине.
Да вот в бутылке засмоленной,
Между жарким и блан-манже,
Цимлянское несут уже!.. —
с чувством продекламировал он.
— За Пушкина! Здорово завернул, чертяка, — поднял свой стакан Зингер. — А вот чё такое блан-манже, я не в курсе, — сказал, утирая губы. — Может, ты в курсе, Сашок?
— А хрен его знает, — пожал широкими плечами Душман, высосав свой. — Наверное, жратва какая. Ты лучше прочти стих, который мы в Луганске от братвы слышали, умора.
— Можно, — заблестел глазами Зингер. — Я его специально выучил.
Як романтично пахне ковбаса,
И помидори нижно зашарилысь,
А в пляныци чиста, мов роса,
Горилочка домашня зачаилась.
И нижно сало зваблюе тильцем,
И хлиб наставыв загорилу спыну
Якщо ти млиеш й бачиш самэ цэ,
Чому ж ти, гад, не любиш Украину?! —
выдал он, и компания грохнула смехом.
— Настоящий южный фольклор, — утирая выступившие слезы, констатировал Андрей. — Кстати, Колян, а ты откуда украинский знаешь?
— Так он же полухохол! — хлопнул по плечу приятеля Душман. — Батька наш ростовский, мамка украинка из Стаханова.
— Ну и как там, в Донбассе? — поинтересовался Огнев.
— Еще хуже, чем у нас. Шахты закрыты, заводы стоят, короче, полный бардак, — безнадежно махнул рукой Зингер.
— Ладно, не будем о плохом, — сказал Душман. — Андрюха, наливай, — кивнул на канистру.
Потом, раздевшись до пояса, все, кроме Огнева, принялись с увлечением гонять по берегу мяч, извлеченный из багажника Зингером.
Юрий же, покуривая сигарету, бездумно смотрел в небо, по которому плыли облака, чуждые всему земному.
Незаметно пролетел апрель. Часто просыпаясь по ночам от щелканья и трелей соловьев, что пели где-то за Доном, Огнев мучительно размышлял, как быть дальше.
Бесконечно отсиживаться на базе не имело смысла. К тому же все чаще он вспоминал Зею. Очень хотелось вернуться к этой маленькой женщине.
Сдерживала только неопределенность положения. Кто он? Изгой, человек без будущего. А таким Огнев являться к ней не хотел. Оставалось одно: снова отправляться в тундру за этим проклятым золотом, которое приносило одни несчастья. Юрий пытался найти какие-нибудь другие варианты, но их не было. И он решился.
Когда Душман и Зингер приехали в очередной раз, он рассказал парням о спрятанном в тундре кладе.
