Из-завони палёной плоти, горящей кожи доспехов и металла, грохота и страдальческих криков людей, молящих впустить их внутрь, создавалось впечатление, что я попал в один из кругов ада.
В этот момент из замка вылетел взъерошенный Гюстав.
— Что случилось? — начал орать виконт. — Кто активировал барьер?
Гюстав осмотрелся, и его взгляд замерна графе Лире, оказавшемся за стеной и сейчас с ужасом в глазах смотрящим на зáмок, от которого оказался отрезан. Лир перевёл взгляд на лагерь врага, находящийся за его спиной, а потом вновь повернулся к замку и взглянул на Гюстава. Выражение лица графа однозначно говорило, что Лирой прощался с другом, ужеуспев попрощаться с жизнью.
Лицо Гюстава изменилось. Если до этого в нём читалась растерянность, то сейчас виконт был в ярости. Увидев меня, Гюстав в мгновение ока очутился рядом, вцепился мне в шею и начал орать:
— Кто активировал стену? Это ты?
«Эй! А не грубовато? Я тут ни при чём!»
Резко вырвался из захвата, отбив руки виконта, и мы зло уставились друг на друга.
К Гюставу подбежал Грох, непонимающе оглядываясь по сторонам. Тут же из замка выбежала Амалия, а за ней несколько солдат и четвёрка моих земляков.
— Кто поднял барьер? — закричал один из командиров.
Все посмотрели на нас с Гюставом, а послевзглядыприсутствующих сошлись на мне.
«Чего вы на меня уставились? Да, пошли вы все нафиг, это не я!»
Я сделал шаг назад, на всякий случай взявшись за рукояти клинков, приготовившись защищаться. Произошлосерьёзное недопонимание. Просто потому, что моя тушка стояла недалеко от барьера, вблизи от центрального входа, все выбегающие из замка люди сразу натыкались взглядом на меня и, какого-то беса, приходили к заключению, что это явиновник активации барьера.
В тот момент казалось, что собравшиеся действительно набросятся на меня всей толпой и был откровенно рад, что всё это время ходил полностью вооружённым.
— Это ты сделал? — задала вопрос Амалия, смотря на меня непонимающим взглядом.
Медленно отрицательно покачал головой, а баронесса нахмурилась и спросила:
— Тогда кто?
«И ты туда же?! Да вы все оборзели! Если вокруг твориться трындец, то к этому я должен быть обязательно причастен, так, что ли?»
Я сильно нервничал. С одним лишь Гюставом мне уже вряд ли справиться, а эта толпа скрутит меня, вообще, в два счёта.
В этот момент сбоку послышалось довольное хихиканье. Все взгляды устремились в сторону издаваемого звука. Вдоль замка шёл довольный Арнольд, намурлыкивая себе что-то под нос и периодически хихикая.
