В свободное от работы время он обучался игре на аккордеоне, разучивал популярные песни. Как бесценную реликвию храню я нотную тетрадь его бесшабашной молодости. Чьей-то уверенной рукой простым карандашом красивым почерком записаны там ноты «Подмосковных вечеров» Соловьева-Седого, песенки «Пять минут», «За фабричной заставой» Фрадкина («темп вальса!»), «Уральская рябинушка» Родычина («не спеша, певуче!»)…
Но самый хит был у нашего Льва — это песня «Любовь пожарника»! Он так лихо ее наигрывал — и мелодию, и басы:
— День сегодня такой лучезарный!
Каска медная тонет в луче!
Ах, вот в этой сияющей каске
Ходит милый мой на каланче!..
— Хо-хо! — восклицала бабушка.
— …Какими славными песнями порадовали нас жители села Мокроусово! — доносился из радиоприемника на кухне голос нашей Люси.
И вот я в один прекрасный день явилась на радио с первой записью, вошла в студию и на большом станке (тогда ведь не было компьютеров!) начала монтировать пленку. Раньше очень сложно было монтировать, сплошь механическая работа — причем ювелирная! Отрезал — подклеил ацетоном, отрезал — склеил, весь дрожа. Чуточку промахнулся — и все загубил! Особенно в середине фразы выкинуть лишнее слово и не «зарезать» соседнее, да соединить интонацию!.. И все-таки я сама сварганила свою радиопередачу, хотя в университете училась на газетном отделении.
Все страшно удивились. А кто-то сказал:
— Ну — Люськина дочка! Она это всосала с молоком матери!
Учиться журналистике легко. Недаром у нас на факультете через одного были студенты — спортсмены и балеруны, которым наступала пора покинуть сцену. А на вечернее и заочное отделение принимали абитуриентов без ограничения в возрасте. Естественно, при окончательном конкурсном отборе предпочтение отдавалось героям войн и революций.
Был мифологический случай, когда на заочное не приняли-таки участника Великой Октябрьской революции, хотя ему достался на экзамене билет по Гражданской войне, и он блистал познаниями: разные детали всплывали, известные ему одному, как очевидцу всех событий.
А в заключение он сказал:
— Ух, мы этим красным тогда показали!!!
…И возникает парадокс: хотя учиться легко, а научиться невозможно. Тут есть один секрет — всего ничего. Надо быть живым.
Я вспоминаю Александра Аронова, журналиста и поэта, которому я обязана одной из первых своих публикаций — в «Московском комсомольце». Иду как-то, вижу, он стоит на Пушкинской улице. Александр-то Яковлевич меня не узнал, конечно, нас у него таких много было — кому он помог опубликоваться. А я прохожу и получаю в подарок удивительную фразу, незабываемую. Если кто готов — услышав подобное изречение, этот человек вполне мог бы обрести внезапное, глубокое и полное просветление.
