, чеканя шаг несгибаемой ногой.
— В чем дело? — заволновался Клоп. — Что с вами вдруг приключилось?
— Не принимайте близко к сердцу, господин прапорщик, всего лишь обострение родовой травмы…
— Не замечал за вами… Вы всегда такой шустрый!
— Я же говорю, не придавайте значения!
— Извольте пройти к врачам! — скомандовал , никак не ожидавший такой комбинации.
У него была тонкая душа, он немного играл на флейте. В училище военного ведомства, где получал начальное образование, в бывшем доме военного коменданта Витебска графа Миниха, мальчиков обучали гармонии. Рядом располагались казармы нестроевой роты и управление уездного воинского начальника . Тот любил сидеть на балконе, пить чай и слушать полковую музыку.
Да, ученики армейской школы не взращивали плодов, поэтому обчищал сады на соседней Покровке. Что за комиссия, думал Клоп, заправлять мобилизацией в городе, где тебя знают как облупленного! Ты ему слово, а он тебе десять! Разве виноват, что за год войны лучшие штыки полегли на Западном фронте? Вот и с такими рохлями, которым назначено лечь костьми, вот и все дела. Рассади этих заморышей по окопам — получишь только лишние рты, дезертиров, смутьянов и подстрекателей за поражение!
Не далее как на прошлой неделе арестовали . В своей недавней проповеди ребе назвал великую мировую войну — всемирным бедствием и напомнил пастве слова пророка Исайи, который когда еще заметил, что от этой беды есть лишь одно лекарство: поломать ружья, перелить пушки и распустить солдат. Правда, в Писании сказано, что такое случится, когда придет , но можно ведь начать с конца, — предложил , — посмотрим, что последует?
Слава Богу, по ведомству разные вольнодумные штучки не проходят.
Последовал арест , ибо жизнь сейчас лежит на весах, а свет находится в шатком равновесии. Впрочем, в опальный мудрец расположился так же вольготно, как бы он себя чувствовал у отца своего на винограднике. Это был заядлый миролюбец, ни разу никому не удавалось первым пожелать ему мира при встрече, даже чужеземцу на рынке.
А с чужаками нынче не церемонятся. Еще ранней весной в «Витебских губернских вестях» вышло постановление, воспрещающее употреблять немецкий язык в общественных местах, а также публичное исполнение рассказов и куплетов на немецком языке.
«Виновные в нарушении настоящего постановления, — нагонял страху на обывателей начальник Двинского военного округа Инженер-Генерал князь Туманов, — подвергнутся денежному взысканию в сумме до трех тысяч рублей или тюремному заключению».
