Вертикаль власти всегда отсверкивала двумя гранями: пугающей и веселящей. Зловещий Грозный, комичный Павел, кошмарно-великий Петр I, опереточный Николай II, страшный Сталин, смешной Хрущев, пародийный Брежнев, угрюмый Андропов, ничтожный Черненко, над которым и смеяться-то уж как-то неловко было, ставший героем бессмертной поэмы Тимура Кибирова. Ельцин процентов на тридцать восемь был смешнее Горбачева. В тандеме все распределилось достаточно очевидно: злой Володя, смешной Дима. Хотя, если приглядеться к нынешнему правителю, не все так очевидно. Тоже мерцающий образ: субтильность, полет с журавлями, амфоры, тигрята, ГТО… Вообще, нынче смех в обществе нарастает, снежной лавине подобно. Все как бы смешно. Включишь телевизор: разница между Думой и “Юрмалой” измеряется лишь интенсивностью и оттенками смеха. Смешна власть, смешна оппозиция. Смешны новые законы. Смешны судебные процессы. Смешны судьи и подсудимые. Смешны ток-шоу и дебаты политиков. В телеюморинах все идет вразнос, налицо яростное желание вызвать у зрителей смех, как искусственную рвоту, два пальца лезут с экрана в миллионы ртов. Смешна криминальная хроника: внук зарубил бабушку из-за банки кока-колы. Ха-ха-ха! Звонит приятель: “Слышал про демарш Шишкина?” Слышал. “Смешно, да?” И чего же здесь смешного? Взял человек и озвучил свою гражданскую позицию. “Чего? Какую позицию?! Ну, не смеши!” Вот оно как. Граждане, да здравствует здоровый смех над гражданской позицией!
Россию нынешнюю сотрясает хохот. Напоминает мне это начало века двадцатого. Тогда тоже хохотали до упаду и над всем. Распутин, Цусима, Дума, Пуришкевич, кадеты, велосипеды, ананасы в шампанском. Все было смешно. Вспомним Сашу Черного: “Все мозольные операторы, прогоревшие рестораторы, остряки-паспортисты, шато-куплетисты и бильярд-оптимисты валом пошли в юмористы”. Смех нарастал до 1917-го. Вот когда юмористы-любители взялись за маузеры, стало не до смеха: “Я Лева Задов, юмор-р-рист и куплэ-этист! Со мной шютить нэ надо! А ну, сволочь, выходи в коридор!” Профессионалам пришлось выйти в коридор или эмигрировать. Аверченко в Париже выпустил не очень-то веселую книжку “Дюжина ножей в спину революции”. Ильич, читая ее в Кремле, хохотал над автором: ох и уморил еси! Ему смешна была бугжуазная интеллигенция. Вскоре ее стали отстреливать, а самых “смешных” отправили на пароходе куда подальше, чтоб серьезные большевики не поумирали со смеху…
Смех в сегодняшней России – что-то среднее между фитнесом и психбольницей. Он востребован населением. Граждане активно хохочут: борются со стрессом, изгоняют страхи, сбрасывают калории, укрепляют кровеносные сосуды. И как-то неудобно войти в это просторное помещение с санитарами, фикусами и тренажерами, чтобы произнести нечто старомодное:
