Свернув с площади в узенький, почти занесенный снегом переулок, Каспер поднялся затем на Королевский мост, потом спустился к Клепажу – ближайшему краковскому предместью.
Однако и здесь он опасался встретиться со знакомыми и жался к оградам загородных фольварков, недавно выстроенных устремившейся в столицу шляхтой. Вот сюда же мечтала переехать ради устройства дочки и пани Суходольская, мать Збышка. Как же, девочка подрастает, а в деревне женихов не ахти как много! Однако пану Вацлаву удалось переубедить жену. «Если и переезжать, то не в Краков, а в Гданьск: в Кракове уж больно распущенный и избалованный народ. Найдется и в Гданьске для девочки жених».
Несмотря на мрачное настроение, юноша не мог не улыбнуться, вспомнив ясные глазенки маленькой Вандзи. «Вот так невеста!»
Опомнился он, только миновав городские ворота. В низине перед ним белели занесенные снегом крыши домов, между ними чернел шпиль колокольни.
А слева к берегу тускло синевшей Вислы в беспорядке сбегали домишки огородников, рыбаков, бочаров, кузнецов и кожевенников – многочисленного небогатого трудового люда предместья.
«Эге, Стародом уже! Эдак я, пожалуй, берегом Вислы до Сандомира доберусь», – подумал Каспер и повернул обратно.
Разглядев над придорожной харчевней на раскачиваемой ветром вывеске кабанью голову, бедный изгнанник вдруг почувствовал, до чего же он голоден. Сунув руку в карман, Каспер нащупал холодные монетки и свернул уже было к трактиру, как вдруг испуганно отшатнулся.
«Вуек! Этого еще не хватало! Да не один!»
Постояв за углом, Каспер дождался, пока боцман и высокий человек в богатом плаще, выйдя во двор, свернули к конюшне. До студента долетели обрывки разговора, но он прислушиваться не стал. Убедившись, что пан Конопка не может его увидеть, Каспер, подгоняемый дувшим ему в спину ветром, зашагал по дороге.
Окончательно продрогший и промерзший юноша наконец в сумерках очутился у дверей профессора Ланге. С тяжелым сердцем взялся он за бронзовый молоток.
– Да будет прославлен господь наш пан Езус! – произнес он обычную фразу приветствия.
– Во веки веков, аминь, – ответила служанка, принимая у него плащ. – Господин доктор у себя в комнате.
Справа тихо скрипнула дверь, и заплаканное девичье лицо выглянуло в сени.
– Каспер, Каспер, – зашептала Митта, – отцу уже все сообщили… Ах, зачем ты так плохо поступил с ним, Каспер!
– Митта, выслушай меня! – умоляюще глядя в голубые, полные слез глаза, сказал Каспер. – Я объясню тебе…
