– И ты…
– Это само собой вышло.
– Понимаю.
– И я стал уметь драться так же, как он раньше. Хотя меня никто не учил, а он несколько лет был в этой секции и даже на соревнования ездил. Он скоро понял… как Зубр, который был раньше хорошим математиком, он тоже понял. Он… Мустанг стал ходить за мной везде. Он, когда никто не слышал, говорил: отдай, отдай, пожалуйста, обратно, прости меня. И я решил отдать ему это обратно.
Здыхлик тяжело дышит, будто долго бежал.
– Рассказывай, мальчик мой.
– Сейчас. Ну, я… в общем, у меня получилось, но это было здорово больно, и я упал.
– Сознание терял?
– Да, кажется. А когда я смог снова видеть…
– Ты рассчитывал на его благодарность.
– Да! Да! – кричит Здыхлик. – А он поднял меня, наподдал ногой, а когда я опять упал, стал смеяться. Он кричал: ну что, Здыхлик, ты понял, кто ты и кто я? И бил меня ногами. И тогда я опять у него это забрал и не отдавал больше!
– Ш-ш-ш-ш, – совсем по-матерински шепчет женщина, и Здыхлик замолкает, только дышит прерывисто.
– Я об этом и говорю, – выдержав паузу, продолжает она. – Отдавать – тяжело. Возвращать – больно. Если бы я тебя заставила возвращать всё, что ты взял у других, это бы тебя убило.
Здыхлик смотрит на нее с ужасом.
– Поэтому я не стану просить тебя этого делать. Но ты должен понять: начиная с какого-то момента тебе нужно было остановиться. Ты этого не сделал. Не счел нужным. Ты слишком привык к тому, что можешь забирать у людей – у тех, кто слабее тебя, – всё, что тебе понравится. Так делают очень многие. Так делали – и делают – большинство твоих одноклассников. И все они жестоко ошибаются, потому что так делать нельзя.
Скажи, с какого момента ты перестал получать от этого удовольствие?
Здыхлик молчит.
– Вижу, что давно. Так?
– Так.
– Я могла бы сказать, что не вправе тебя осуждать, потому что и сама делала ошибки – а я делала их, и немало, уж поверь мне. Но это было бы лицемерием. Я вправе тебя осуждать. От моего несовершенства твои дурные поступки не становятся хорошими. К тому же я добилась знания. А ты? Ты чего добился?
Здыхлик судорожно вздыхает.
Оба долго молчат.
– Представь, мой мальчик, что ты вдруг перенесся тысяч так на тридцать лет назад. Идешь, озираешься – и вдруг видишь первобытных людей, наших далеких предков.
– Кроманьонцев?
– Умничка. В книжке прочитал или у кого-то взял эти знания?
– Прочитал… что уж вы меня совсем за этого держите…
– Утихомирься, я не держу тебя совсем за этого. Представь, что у одного из этих людей – неважно, каким образом, – оказалось в руках огнестрельное оружие. И ты это видишь. Что ты сделаешь?
