— По мне так пуля благороднее, я бы даже сказал, эстетичнее! Предлагаю выспаться напоследок!
Подполковник повернулся к стене и вскоре заснул сном праведника. Морозов пожал плечами, тяжело вздохнул, посмотрел на оконце и перекрестился, увидев нечто вовсе неожиданное. И что прикажете делать, если нечто стекло на пол черными струями, образовав клубящуюся паром лужицу. Вот тебе и прагматичный ум приват-доцента, посаженный в лужу мистической чертовщиной, колдунами, ведьмами и рассказами Гоголя. Теплая тропическая сырость окутала тело, мешала двигаться, делала жесты картинными, и до безобразия медленными. Морозов снял с кителя Георгиевский крест и до боли сжал его в ладони.
Смердящая лужа неожиданно вскипела и плеснула фонтаном в приземистый потолок. Через мгновение в землянке стоял мужчина в темном плаще, сверкающих доспехах и мечом на поясе.
— Сгинь! Сгинь, нечистая сила! — процедил капитан, обливаясь потом, — Свят! Свят! Свят, Саваоф! Аминь! Рассыпься!
Призрак исчез не по воле Господа, а благодаря торопливым шагам за дверью. В камеру вошел начальник караула с двумя конвоирами.
— Господа! Вас ждут! — сообщил дежурный офицер.
Дроздов сладко потянулся, зевнул от души и вскочил с нар. Конвоиры не спешили, нарочито медленно пересекли плац и, не доходя до стрельбища, повернули в сторону штаба. На линейке топтались юнкера с оружием, и на мгновение стало неуютно.
Начальник караула торопливо скрылся за пологом палатки, оставив арестованных на попечение нижних чинов. Ждали недолго, но даже за столь короткое время Дроздов умудрился довести командира юнкеров почти до белого каления солеными окопными шуточками, от которых шарахались даже питерские извозчики. Приятное общение с молодым офицером прервало появление адьютанта генерала Туркула, капитана Елецкого. Антон Васильевич сидел на лежаке и торопливо писал на небольшом колченогом столике. Его превосходительство скомкал бумагу, бросил ее под ноги, а затем посмотрел на вошедших офицеров.
— Антон Васильевич! Я могу идти? — обратился адьютант.
— Да, конечно! — миролюбиво согласился Туркул, — Прикажите нам чаю и чего-нибудь к чаю, хлеба что ли.
Дроздов озадаченно посмотрел на товарища, а затем на командующего, не ожидая столь необычного поворота событий.
— Присаживайтесь, господа! — указал Туркул на опрокинутые снарядные ящики, — Курите! За чаем и побеседуем.
Денщик принес бледный чай без сахара или сахарина и, получив от начальства кое-какие указания, исчез, словно по мановению волшебной палочки.
