Если я, конечно, еще буду здесь, когда это случится.
Я допила кофе, сунула пустой стаканчик в карман сиденья передо мной и попыталась сосредоточиться на цели нашей поездки: «Швырни меня с Утесов». Если бы я самолично не прочла Последнюю записку, я бы предположила, что папа Вика любил черный юмор. Но я услышала тихую глубину и отчаяние в этом излитом на бумагу голосе и знала, что ничего черного в этом не было. Если мне не посчастливится заболеть чем-нибудь неизлечимым, я надеюсь, что смогу перенести это с такой же упрямой искренностью, как мистер Бенуччи. И помочь бросить его с утесов – это самое малое, что я могла для него сделать.
Утесы представляли собой ряд крутых скал, что тянутся километров на тридцать вдоль побережья Гудзона. Обсудив все как следует, мы решили, что достаточно будет развеять прах с первой же обзорной площадки. За окном серебристо мелькали заснеженные деревья. За моей спиной Заз щелкал пальцами в такт шинам автобуса. Коко сидела рядом со мной, засыпанная крошками кекса, и храпела, как медведь в спячке.
Я наклонилась вперед и втиснула голову между двумя сиденьями впереди, где сидели Баз с Виком.
– Эй, – сказала я.
– И ты эй, – сказал Баз.
Наверняка я сказать не могла, но мне показалось, что за последние пару минут они несколько раз произнесли мое имя. Я встала на колени в кресле и посмотрела на них сверху вниз:
– Ты же знаешь, что меня это бесит.
– Что? – спросил Баз.
– Шепотки. Обо мне. Тебе есть что сказать?
Они посмотрели вверх на меня, потом друг на друга.
– Мы не говорили о тебе, – ответил Баз. – Я просто рассказывал Вику, что Гюнтер Мейвуд – это единственная Глава, который не знает, что он Глава, и как мы просто приносим ему продукты и прочее в обмен на жилье.
– А если книгу и правда опубликуют? – спросил Вик. – И если он ее прочтет? Думаешь, он не узнает свой собственный сад… или имя?
Я сама уже несколько раз говорила об этом с Базом. Приятно послушать, как мои аргументы приводит кто-то другой.
– Во-первых, не если, а когда мою книгу опубликуют. Во-вторых, я уже говорил, что поменяю все имена. В-третьих, этот мужик – настоящий затворник. Он и не узнает, что книга существует.
– А Интернет? – спросил Вик.
Я улыбнулась Базу сверху вниз и драматично нахмурила лоб:
– Да, Баз, а Интернет?
Баз вздохнул, отвернулся к окну и пробормотал что-то под нос. Я посмотрела на Вика:
– Я пыталась объяснить ему, что Гюнтеру необязательно покидать сад. Что он узнает…
– Мы говорили о тебе, – сказал Вик, вытирая уголок рта платком.
