— Да! Редакция слушает!
Пичугин, вдумчиво вычитывающий прессовую полосу, неторопливо поднял глаза, светлеющие на смугло-багряном лице. Остановил спокойный взгляд на гримасничающем Кузьмицком.
— Нет, сегодня никак, — отбивался тот, вздыхая натужно и изо всех сил стараясь не взорваться. — Нет, не могу, версточный день… Нет, не надо, я сам позвоню. Ну, пока, извини… Нет, не звони, я сам. Ну, целую тебя, целую!
Последние слова он выдавил с невероятным усилием.
Пичугин сочувственно осклабился.
— В брошюре одного полковника иностранной разведки, — начал он не спеша и назидательно, — изданной у нас еще в годы войны, едва ли не каждая глава заканчивалась предупреждением: остерегайтесь женщин!
— Женщины! — Кузьмицкого передернуло. — Невозможно работать!
Затем несчастный извлек из ящика стола какую-то измятую шпаргалку и, заглядывая в нее, набрал номер. Лицо его стало предупредительно-любезным.
— Харитон Матвеевич? Добрый день, это Кузьмицкий… Спасибо… Что-что? Плохо слышно, гудки какие-то… Как жизнь молодая? По-старому, Харитон Матвеич… Да, несомненно… Конечно, понимаю… Но мы планируем в ближайшие номера… Разумеется, Харитон Матвеич… Пожалуйста, Харитон Матвеич… Непременно передам, спасибо. Она тоже просила вас всячески приветствовать… Всего доброго, ждем с нетерпением. Всего доброго, Харитон Матвеич! — Кузьмицкий швырнул трубку, вытер платком высокий лоб. — Навязался на мою шею… Кретин недоделанный! Напишет левой ногой…
Пичугин, снова углубившийся было в чтение, решительно подписал прессовую полосу, отодвинул ее. Потянулся, блаженствуя.
— А не пора ли нам, пан Кузьмицкий, пообедать? В четыре ведь летучка. По дороге в буфет сдадим пресс.
— Погоди, Петушок. Сейчас только врез сочиню, сдадим вместе с прессом. Пока будем питаться, наберут. Минут десять, ладно?
— Индийские слоны… — Пичугин сладчайшим образом зевнул в голос и продолжал наставительно: — Так вот, индийские слоны, которые таскают бревна, народ исключительно организованный. Как наступит время обедать, слон бросает свое бревно незамедлительно. Где застигнет его обеденный перерыв, там и бросает. А случается, осерчает и в погонщика бревнышком запустит. Но такое — редкость. Слоны — ребята дисциплинированные.
— Слоны! — Кузьмицкий скосоротился. — Ведь ни черта же мне не заплатят за этот врез. Хоть бы пятерку подкинули. Какому-нибудь люмпену за одно шевеление пальцем на бутылку кидают, а тут… Кстати, сколько я тебе должен?
— Нисколько. Квиты.
