но оказался большим скандалистом.
Этого мистера Твистера так
нам описал знаменитый Маршак.
Мы вам покажем другого туриста —
из недобитых еще вейсманистов.
Космополитом его назовем,
готовым покинуть отеческий дом.
Есть в нашем крае такая штука.
Если вас одолеет скука
и вы захотите за счет государства
изведать черты допотопного барства, —
здесь для вас в одну минуту
в казенной палатке устроят каюту,
в казенной машине катать повезут
и «красную рыбу» к столу подадут…
— Совсем как у нас, — засмеялся Ласточкин.
— Так ведь это про нас и речь! — воскликнул Семафорыч. — Точнее, про одного меня. Потому что никого из вас, друзья, недобитым вейсманистом не обзовешь никак. А вот меня — можно. И, судя по всему, даже нужно. Читайте дальше!
Гуртовой закончил:
Есть в нашем крае гнездо паразита —
«научной работой» безделье прикрыто.
И про сего паразита, понятно,
мистеру Твистеру слышать приятно.
— Одного не пойму в этом пасквиле, — недоумевал Семафорыч. — С какой стати мне еще и космополитизм припаяли? Только потому, что довелось побывать за рубежом? По заданию Советского правительства, между прочим! Или оттого, что вынужден был оставить свою столичную квартиру, свою библиотеку, своих домочадцев и поселиться здесь, в портативной палатке? Так тоже ведь не по собственной прихоти! И вообще… Читайте дальше!
— Здесь больше нет, — Гуртовой протянул ему газету.
— У вас в руке еще один номер, ищите в нем. Жанр тот же и подпись та же — какой-то Булавкин. Наверняка псевдоним. Нашли? Читайте!
И Гуртовой прочитал еще одно стихотворение, все так же подчеркнуто неохотно. Если первое называлось «Турист», то следующее было озаглавлено «Мухин и мухи». Донату врубились в память такие услышанные строки:
…Мирные настали годы.
Честно трудится народ.
Новые растут заводы.
Наблюденье за природой
Мухин между тем ведет.
Говорит он: «Неприятно
строить коммунизм без мух.
Пятна мух весьма занятны,
и в тех пятнышках, понятно,
виден ген — бессмертный дух.
Вот на крылышке у мухи
видно темное пятно, —
заявляет важно Мухин. —
В годы тяжкие разрухи
появилося оно.
Мы пахали и трудились —
снова расцвела страна.
В результате мы добились,
что у мухи появились
на крыле все три пятна!»
— Ну что? — вопросил Семафорыч, выхватывая из рук Гуртового обе газеты. — Скажете, и это не про меня? Хоть я и никакой не Мухин. Но если сей, с позволения сказать, пиит изменил собственную фамилию, то долго ли изменить заодно и мою?
— Узнать бы его настоящую фамилию, — промолвил задумчиво Гуртовой. — Кто бы это мог быть? Ведь писателей в Городе не так уж много, и не все они поэты…
