Мое отчаяние было безграничным. Заснула я тоже в слезах той ночью. От мысли, что я уже несколько дней не занималась своим самопальным календарем, слезы полились сильнее прежнего.
Так что сон, приснившийся мне той ночью, был закономерным исходом нервного перенапряжения.
Вначале я долго шла по длинному темному коридору. Впереди призывно мерцал огонек, и ноги сами несли меня к нему. Сначала коридор казался нескончаемым, но стоило мне только подумать об этом, как я тут же очутилась на пороге комнаты.
За письменным столом спиной ко мне сидел мужчина. Вокруг него высились стопки книг. Я точно знала, что это словари, а мужчина занят переводом. Было неловко отвлекать его, но он обратился ко мне первым и сказал вполоборота:
— Привет, Майя.
— Питер? — выдавила я.
— Ага, садись, — он махнул на стул рядом с собой.
Я скорее рухнула как подкошенная, чем села. Я не отрывала от него глаз. С удивлением, я осознала, что внешне Питер очень напоминает… Анкхарата. Правда, без бороды и лет на десять моложе.
— Что ты так на меня смотришь, как будто никогда не видела? — спросил он, не отрываясь от записей перед собой.
— Я действительно давно тебя не видела.
— А где Хлоя? Мне бы пригодилась ее помощь в переводе.
Я знала, что бесполезно спрашивать, но все равно спросила:
— Может быть, я помогу тебе?
Он даже оторвался от книг.
— Неужели ты заинтересовалась историей?
— Кажется, да.
— Ну смотри, если тебе пора на тренировку, то…
— Нет, я останусь. Что ты переводишь?
— Платона.
— Понятно.
— Майя, — рассмеялся Питер, — иди, я дождусь Хлою.
— Хлоя не придет.
— Почему?
Я не стала отвечать и перевела тему:
— Ты представить себе не можешь, Питер, как сильно меня интересует история. Например… например, каменные ножи! У Платона есть что-то о ножах?
— Почему ножи? — он растерялся.
— Ну, тогда о городах, есть? Ты знал, что в древности существовали огромные мегаполисы? Вижу по твоему лицу, что знал. Только я не знала. А в твоих толстых пыльных книгах не сохранились названия этих городов?
— Я как раз перевожу текст про такой город. С помощью одной такой «толстой пыльной книги».
— Здорово! — я пропустила мимо ушей его сарказм. — И что там пишут?
— Я пока перевел только три первых предложения, — мрачно ответил Питер.
Я сразу скисла.
— Не густо.
— Это точно, древнегреческий чертовски сложная штука.
— А ты можешь произнести пару слов на нем?
— Зачем?
— Ну, можешь?
Питер нахмурил лоб.
— Просто произнеси пару слов, — взмолилась я.
— Ты сегодня очень странная, Майя, — вздохнул Питер, но выполнил мою просьбу.
