— Вы считаете, мне можно помочь? — наконец, решилась спросить Летта, переглянувшись с Олафом.
Крахен, казалось, внезапно вспомнил, что же от него ждали. Он задумался, переставляя туда-сюда флаконы. Потом вынул склянку с алой жидкостью, зачем-то поболтал её, открыл крышку. Гостиную заполнил уже знакомый запах.
— Очень долго считалось, что жидкость, используемая работорговцами для того, чтобы не платить налог за красивого раба — это сок какого-то редкого растения, — заговорил мужчина. — На самом деле — это не так. Состав сложный, из нескольких ингредиентов, соединенных в особой пропорции. Там имеются и отвары трав, и минералы. И мне он известен.
Девушка, казалось, не дышавшая, пока ученый все это объяснял, сделала глубокий вздох. Юноша дотянулся пальцами до её ладони и легонько пожал.
— Откуда?
— Я изобрёл его.
Олаф не ожидал подобного ответа. Могло ли так оказаться, что несчастный каплеобразный хозяин дома сошел с ума? Его лицо не выглядело старше тридцати лет. А зелью работорговцев насчитывалось не меньше сотни.
Крахен засмеялся, видимо, обратив внимание на реакцию гостя. И в этом тихом смехе было не больше ненормальности, чем в изумлении юноши.
— Скажете, как такое возможно? Милый мой Олаф, в будущем сезоне мне исполнится двести семь лет, — он сделал небольшую паузу, словно давая осознать услышанное своим гостям. — И как я умудрился прожить так долго, особенно с моим исключительным телосложением, видимо, известно лишь одной Жизнеродящей. Я не отношусь к особой форме жизни, и родился в семье обычного имперца. Просто очень давно. Мой отец был богат настолько, что у него хватило влияния не только до своей старости защищать меня от выселения в Темьгород, но и дать мне превосходное образование. Он надеялся, что однажды мне удастся вылечиться, как будто моё тело поразила болезнь, а не мутация. Я же довольно скоро понял, что, увы, мне придётся доживать свой век в этом неприглядном для многих облике, — мужчина махнул головой, как бы прерывая все возможные возражения. — Имперцы заслужили свои уродства, неосмотрительно пробуждая с помощью магии те силы, в которых даже умнейшие из нас не могут пока разобраться! Но я не жалуюсь. Наука всегда привлекала меня и дарила отдохновение. Я смешивал несоединяемое, и разделял целостное. Однажды, в результате таких опытов, случайно получилась обесцвечивающая жидкость. Её нечаянно выпила наша горничная, приняв за сок, и в мгновение ока превратилась в живую мраморную статую с гривой волос насыщенно-чёрного цвета. Тогда я был ещё довольно молод. И страшно испугался. Все мои попытки помочь ей — оказались безуспешными.
