— Гляди, таймень! — вдруг выкрикнул Кешка, показывая рукой за борт, и приглушил мотор.
Я рывком наклонился к воде и тоже успел увидеть, как из-под лодки, из-за большого речного камня метнулась тень — узкая и гибкая, метр с лишним длиной; прижимаясь ко дну, кинулась от нас в сторону, и мгновенно пропала, растворилась в темной глыби.
— Ну как, узрел? То-то! — Кешка так засиял, возгордился, словно это благодаря его прямой заслуге мы увидели рыбину. — Хорош зверь. Матёрый уже. Такого вытянуть — одно добро'.
Меня охватило нетерпение:
— Кеш! Может, давай тут и остановимся, попробуем? Кину блесну раза два-три.
— Погоди, горячку не гони, — покровительственно внушил мне Кешка. — Дальше места побраве'й этих. Накидаешься вдоволь. Будет улов или нет — не загадываю, а руки рулеткой своей отмотаешь.
Весь путь отсюда, от этого плёса, стал для меня ожиданием настоящей, большой рыбалки — охоты на тайменя. Теперь я невольно поглядывал за борт — и влево и вправо, хотя и понимал, что такая встреча с тайменем, как эта, едва ли повторится — она случается очень редко. По ходу лодки, за каждым поворотом, каждым перекатом присматривал, замечал места, где, по моим догадкам, рыбацкому чутью, мог стоять, таиться таймень — полноправный хозяин реки. Вспоминал, как почтительно, а порой — поэтично, с восторгом пишет о нем классик русской охотничьей литературы и литературы по спортивному рыболовству Леонид Павлович Сабанеев в своей замечательной книге «Жизнь и ловля пресноводных рыб». Он считал, что таймень, составляющий как бы переходную стадию от лососей к форелям — от первых унаследовал величину и образ жизни, от вторых — склад тела и окраску, — по силе, ловкости, быстроте движений и сообразительности «не имеет себе соперников в сибирских реках». Да и то верно — хищник из хищников. Охотиться вышел — трепещите, речные обитатели. И не только мелочь. Мощными челюстями, которые в несколько рядов усеяны острыми, как иглы, зубами, может пополам перекусить рыбину одинакового с ним размера. А сам вырастает каков? Слава богу, природа не обидела — до трёх пудов и побо'ле. В Енисее, свидетельствуют некоторые исследователи, встречаются (по крайней мере — раньше встречались) и пятипудовые гиганты. Енисей от нас далече, славу его оспаривать не будем, но и наши забайкальские реки — Чико'й, Менза', Хило'к, Ингода' в ее верховьях, Оно'н и другие — тоже знамениты тайменем и покуда еще способны подивить, порадовать удачливого рыбака: опытные да сноровистые добывают здесь и полутора, и двухпудовых. Такому великану всё по зубам. Обычная его добыча — хариусы, ленки, налимы, свои же собратья малые таймешата. Но не упустит он возможность хапнуть живность и на поверхности воды: плывущую мышь, белку, утенка, а то и взрослого крохаля или гоголя. Сцапает — только круги разойдутся… Как всякий сильный, за себя постоять умеет и бьётся отчаянно, дерзко, до последнего. Ежели преградили ему путь или обложили наглухо — летит через препятствие рикошетом, едва касаясь воды. Способен не только сеть прорвать, но и невод протаранить с разгона. Попадётся на крючок — далеко не каждая снасть удержит его и не каждый ловец, с ним совладает. Недаром зовут его ещё и «тигром сибирских рек».
