Мама не стала будить отчима, махнула тихо рукой: пусть спит. Послушала его сиплое дыхание, покачала головой удрученно. Пошли мы с ней на кухню. Она блинцы увидела, порадовалась, сказала, что меня уже замуж выдавать можно, муж с голоду не помрёт. Только я еще не готова к постоянной обузе, характер не тот, люблю одиночество и свободу.
Поели мы блинчиков с мёдом, обсудили приезд отчима. Мама мне велела не уходить, мол, нужно отчима на серьёзный разговор вызвать о его постоянных поездках неведомо куда, в моём присутствии она увереннее себя будет чувствовать.
— Доездился ведь! Ты подумай, Зоя: наверно, воспаление лёгких у него… Давай-ка мы с тобой термометр найдем, как проснётся, пусть температуру измерит. Если будет высокая, — сдам его в больницу, нечего шляться бог знает где от "молодой" жены… — И грустно так засмеялась.
Проснулся отчим часиков в восемь вечера. Резко сел на диване, оглянулся дико по сторонам, головой потряс, словно пытаясь ее всю растрясти, будто она и не голова вовсе, а тюк с травой… Вспомнила я некстати старинную "ругачку", которой меня бабушка научила: у тебя в голове — "мешок травы"! Значит, пустоты — много…
— Семушка, пойдем вечерять! — Мама нарочно по-деревенски, по-хохляцки так заговорила, чтобы показать своё спокойствие и незлобивость на мужа, пропадавшего чуть не две недели. — Зойка-то наша совсем хозяюшкой стала, представляешь: блинчиков напекла, а к блинчикам — еще и медку купила чудесного…
Не противореча жене, отчим встал. Сейчас он показался мне трезв совершенно, только красные глаза слезились, и щеки рдели ярко-розовой сыпью. Поднёс обе руки к голове, виски потёр, сказал глухо:
— Груня, ты мне постели, голубушка, в другой комнате… Да не подумай чего: болен я. Простыл тяжело… Вдруг, как заразен… И обе вы, девочки, слишком близко ко мне не приближайтесь, не знаю, как далеко зараза доходит… А Зойке лучше бы к бабульке идти, — не по злобе говорю, она — молодая еще, все растёт, не ровен час, худо подхватит от меня…
— Еще чего, — говорю. — Ты, дядь Семён, меня не заразишь: меня только пять дней как на работу выписали, я на больничном была. Мама за мной ухаживала. Теперь вот за тобой ей смотреть придётся… А зараза к заразе, — то есть ко мне, — не пристанет! Потому как у меня теперичча этот, как его… иммунитет!
Дядь Семён вымученно как-то улыбнулся: — Не хочешь, — не надо. А иммунитет после скарлатины бывает или ветрянки… У меня — другая болезнь…
