— Совсем люди ничего не стоят! Прав был великий просветитель Руссо, прав, когда полагал, что в одной стране человек стоит столько-то, в другой стране человек ничего не стоит, не имеет цены никакой, а просто живёт, — в третьей же стране жизнь человеческая стоит куда как меньше, чем то ничего… Имеет скорее минусовое значение, прямо как в математике… Мудрый был провидец Жан-Жак… Что смотришь, Зойка? Думаешь, пьян я? Ан нет! Вспоминается порой родные пенаты, alma mater моя милая, Сорбонна, родной философский факультет… Я ведь до революции не где-нибудь учился, а в Париже, так-то вот… Давно это было, и неправда… И недоучился я… Спать хочу!
Не стала я ему докучать: хочет спать человек после дороги, — пусть себе поспит. Вон какую ахинею несусветную стал нести: про Сорбонну… Бабушка сказывала, что тоже несколько месяцев посещала лекции в Сорбонне, под видом мальчика-студента… Она когда-то в бегах была, еще при царизме… О каких бегах речь, — понятия не имею: бабуля не принадлежала к революционному движению, имела взгляды аполитичные, "никакие", — зачем ей был нужен тот Париж?
Отчим засопел носом, как свистком игрушечным, перевернулся на бочок. Может, всю ночь ехал, не выспался, или простудился в пути от сквозняка… Допекла по-быстрому блинцы, — тонкие получились, прозрачные, некоторые чуть посильнее зарумянила, люблю такие… Потом зашла я в зал, — дядя Семён так и лежал на диване, не переодевшись, — похоже, и впрямь спал. Рот — приоткрыт, дышит со свистом: похоже, действительно заболел. Вначале, как вошел в дом, он мне пьяным показался… Но каким-то странно пьяным, — многих пьющих я в деревнях видела, — отличается от них дядя Семён…
Присела на корточки возле спящего, пригляделась к нему поближе: смотрю, — на коже какие-то пупырышки странные, и на шее по-над рубашкой, и на щеках со следами трехдневной небритости. Как-то эту штуку называют? В техникуме Машка у нас училась, так у нее такое же от меда приключалось: поест меда с любовью, и вся мелкой красной сыпью покроется и давай чесаться, но все равно ела… Вспомнила: дерматит!.. А еще вон жилка у отчима на шее бьётся усиленно, как белка в колесе прыгает, — это пульс частит, сама знаю, что такое пульс…
Тут во дворах собаки забрехали, зашлись надсадно: мама с работы идет, калитку открывает. Побежала я к дверям, чтобы ее предупредить. Мама даже не рассердилась, что муж выпивши, — удивилась скорее: никогда мы его пьяным не видели, он всегда так пил умеренно… чисто как разведчик в кино…
