— Пустозвонство и подлость!
Нина Богданова отвела Игоря в сторону.
— Не обращай внимания на Юрку.
— Надоело слушать его трепотню. Ты была у Андрея? Почему его нет?
— Учится ходить на протезе. А это очень больно. Ему не до веселья. Но все равно он своего добьется. Он не то, что я. Я ведь трусиха, Игорь.
— Скажешь тоже.
— Нет, я серьезно. Мы, интернатки, все такие. Привыкли, чтобы нас одевали, обували, кормили.
— О вас интернат заботится, о нас — отцы и матери. Какая разница?
— И очень даже большая. Ты знаешь, с каким страхом я ждала окончания школы? Куда денусь, что буду делать, с какими людьми придется жить? Места себе не находила. Представляешь себе, как я обрадовалась, когда было решено остаться всем классом в колхозе! Я просто счастливая! Мне бывает страшно, когда я сама с собой и подумаю, что моя судьба может зависеть от отдельного человека. И я тебе скажу: интернат, школа, колхоз не могут быть злыми, а отдельный человек может быть. Нет, я не ошибаюсь. Это точно.
Богданова остановилась.
— Пойдем домой… Пора уже…
По дороге к интернату она сказала задумчиво:
— И Димка Толмачов на вечере тоже не был. Ты, как комсорг, должен знать, почему не пришел Димка. Ты его видел? Говорил с ним? Ведь не так просто рассказать о себе. А бывает — и некому рассказать.
— Да, некому, — подтвердил Игорь. Он думал о себе. И тихо, словно боясь, что их могут услышать, добавил: — Димка вчера уехал.
Сбор был назначен у правления колхоза в семь утра. Игорь так и не спал эту ночь. Изредка впадал в короткую дрему. Но и в эти минуты забытья все считал и считал. Сколько в бригаде человек, сколько мальчишек, сколько девчонок. Да, восемнадцать. Но когда представлял их себе, собравшихся у крыльца колхозной конторы, обязательно кого-то не хватало. То Игнашова, то Кочергина, то Богдановой. И все ругали его. Он первый в шесть пришел к месту сбора. Никого! Испугался даже. Надо бежать, будить, подымать. Только после подумал: еще рано, ведь сбор в семь. И увидел идущую с автобусной остановки Яблочкину.
— Ну как, Шеломов, не подведут ребята?
— Не должны.
— Посмотрим, какой ты организатор. Как с дисциплиной у вас, с сознательностью.
Подошел Рюмахин, за ним Илька Поляков. И Кабанова пришла. А где Игнашов? Да вот идет! Даже Данька Тесов здесь. Ну, тогда все в порядке. Пятнадцать, шестнадцать. Но где Нина Богданова?
— Богданова комсомолка? — спросила Яблочкина.
— Да.
— Тем хуже для нее. Проверишь, Шеломов, почему она не пришла. Надо с первого же дня пресечь всякую недисциплинированность и разболтанность.
