Они вошли в дом все вместе. Мать сидела за столом задумчивая, хмурая. Увидев дочерей и сына, сказала:
— Вы, девчонки, ступайте на улицу, а с тобой, Игорь, мне поговорить надо.
— Вот видишь, Игорь, — пожаловалась Оленька. — Она на нас сердится.
— А ну, кому сказано! — прикрикнула Наталья Захаровна. Когда девчонки скрылись за дверью, приказала: — Говори, что там учудил еще? Сам не едешь учиться и других за собой в колхоз потянул?
Но прежде чем Игорь успел сказать слово, в дом ворвалась мать Игнашова, зубной врач сельской поликлиники, женщина нрава решительного и горячего.
— Что наделал ваш Игорь! А из-за него должен страдать мой Юрочка! Нет, и вы, и я — все мы должны пойти к директору, должны протестовать. Почему нас не спросили, почему с нами не посоветовались? Что будет делать в колхозе Игорь, я не знаю, но Юрию там делать нечего. И вообще — какая связь между филологией и навозом, между ученой кафедрой и коровьим стойлом?
— Что же вы хотите от меня? — спросила Наталья Захаровна.
— Чтобы вы пошли в школу.
— Зачем?
— Скажите, что Игорь раздумал и поедет учиться. Ведь это же в ваших интересах.
— Мама, ты этого не сделаешь, — вскочил Игорь.
— Постой, постой, сынок.
— Действительно, Игорь, ты уже сделал глупость, так не мешай другим ее исправить, — оборвала его Игнашова.
— А я прошу вас не лезть в чужие дела, — так же резко ответил Игорь. — Идите сами в школу и скажите, что не пустите Юрия в колхоз. А моя мать этого не сделает.
— И вы позволяете мальчишке командовать собой?
— Зачем командовать? — улыбнулась Наталья Захаровна. — Мы живем дружно. Захотел работать в колхозе — иди! Весь класс с тобой — еще лучше!
— Значит, отказываетесь? Все равно я не пущу своего Юрия! — и голос Игнашовой сорвался на визг. — Слышите, никогда!
Когда Игнашова захлопнула за собой дверь, Игорь благодарно взглянул на мать.
— Спасибо, мама…
— Ладно, спасибо не спасибо, а раз свободен — помоги мне газеты разнести.
Они зашли на почту и оттуда вместе направились в разноску. Игорь — с тяжелой сумкой, мать — держа в руке пачку писем. Они шли рядом, видели перед собой одну деревню, но видели ее по-разному, перед их глазами возникали две разные деревни, хотя и с одним названием: Большие Пустоши.
Большие Пустоши начинались у паромной переправы, поднимались широкой деревенской улицей на мощенный булыжником ввоз и уходили вдоль берега далеко к лесу. Это была совсем не та деревня, куда двадцать лет назад приехала из Загорья Наталья Захаровна. Та была поменьше и дальше от реки. Собственно, деревни даже не было: одни печные стояки спаленных немцами изб да землянки и всего лишь несколько домов, заново отстроенных после войны. И все же для нее те прошлые Большие Пустоши были близки. Есть одно общее у всех здешних деревень — высокое небо, зеленые поля, поросшая лесами даль…
