Эрик молчал, не глядя на нее. Он уже жалел, что пришел, и злился на себя за это. И на мать тоже — не столько за отказ, сколько за нравоучения.
Беатрис тем временем вновь сменила тон на деловой:
— Кстати… На днях у реки начнут собирать столы и павильоны для праздника солнцестояния. Насколько помню, там еще нужны помощники. Сходи туда, поинтересуйся.
— Меня не возьмут. Я понятия не имею, как тут все строят, с этими летающими штуками.
— Ну, ты же архитектор, как-нибудь разберешься. Я в тебя верю, ты способный, — искренне приободрила сеньора. — А еще, между прочим, если помнишь, — мужчины у нас получают надбавку за то, что состоят в резерве обороны. Причем с начала обучения, а не службы.
— То есть ты хочешь, чтобы я дрался с этими фанатиками?
— Драться не обязательно. Это резерв, можно нести вахту пару раз в месяц, есть и другие задачи.
Эрик совсем помрачнел.
— Я даже военную школу не окончил, только первый уровень. И мы оба знаем почему, да?
Об этом говорить он не собирался, просто так вышло. И необдуманные слова попали в цель. Беатрис побледнела, сжала зубы, как от сильной боли, но тут же справилась с собой.
— Но… тебе же уже лучше? Ты сказал, что приступов больше нет?
Сейчас самое время уйти — до того, как она начнет расспрашивать.
— Да, лучше. — Эрик поднялся. — Ладно, извини, что занял твое драгоценное время. Сам разберусь.
Пошел к дверям, но мать окликнула его, и он нехотя обернулся. Осанка все та же — прямая, строгая, как и голос, — но в глазах почти мольба. И желание спорить почему-то исчезло.
— Если вдруг совсем ничего не найдешь до конца недели, приходи ко мне, — сказала она осторожно, будто боясь что-то разрушить. — Посмотрим, какие еще есть возможности. Ладно?
Эрик кивнул, прямо-таки выскочил за дверь и со второго этажа бежал к выходу — так хотелось поскорее убраться. По дороге он встретил пожилую супружескую чету — Марка и Тину, которые как раз поднимались по лестнице. Чуть не сбив их и даже не извинившись, Эрик перепрыгнул последние несколько ступенек и оказался в холле. Там на него уставились со стен портреты почетных граждан — строгими, беспристрастными взглядами.
— Собирай палатки, ты же архитектор! — крикнул Эрик портрету Франка Майера, изобретателя парящих домов. И, не дожидаясь ответа, выскочил на крыльцо. Тяжелая дверь ударилась с таким грохотом, что над лестницей закачались вазоны с цветами.
На втором этаже Беатрис стояла у окна и смотрела вслед сыну, зажав рот ладонью и стараясь, чтобы слезы не хлынули из глаз. Потом она глубоко вздохнула, вернулась за рабочий стол и вскоре уже встречала посетителей приветливой улыбкой:
