Она опять была рядом — озорные глаза, легкая улыбка одними губами. Ноги не повиновались ему, когда он попробовал пойти за ней. Она казалась то неясным пятном на свету, то ярко раскрашенной бабочкой в тени, то справа, то слева от него. Он вертелся туда-сюда, чтобы видеть ее; его обычно ничего не выражающее лицо светилось восторгом. Сейчас она стояла на пуантах и была почти одного роста с ним. Опершись руками на его левое плечо и грудь, она наклонилась и стала делать легкие повороты в стороны; при этом губы ее касались его левой щеки, потом правой, еще и еще…
Он понял сейчас, что она точно следовала рисунку танца. Эти воздушные поцелуи, легкое прикосновение губ к его лицу — все это было частью танца, она ничего не прибавила, — только себя. Но он слишком увлекся происходящим, чтобы это понимать. Он только знал, что он — Винсент, а она — Лиза и что она танцевала в новом костюме на пуантах — для него. Но за этой оболочкой грации и красоты скрывался реальный, прозаический мир. Вот от чего (да еще от музыки) так пылало его лицо. Голова его кружилась, он с трудом дышал. Она сама так же прекрасна, как и созданный ею образ, — само совершенство, радость и любовь. Она должна быть его. И когда она наклонилась, чтобы еще раз поцеловать его, он обнял и прижал ее.
На какое-то мгновение она застыла, он даже не мог сказать, дышит ли она. Он не помнил, дышал ли он, только помнил ее запах, осязал ее разогретые танцем оголенные руки и шею, ее маленькие груди, прижатые к его груди, как будто на нем не было этой тонкой белой рубашки. Она подняла на него глаза, и в них было удивление — и страх.
Увидел ли он этот страх? Он не помнил. Сейчас ему казалось, что нет. Он весь дрожал от переполнявших его чувств, был не в силах отпустить ее, даже когда она, опершись руками ему в грудь, попыталась оттолкнуться от него, даже когда ее высокий, тонкий голос достиг его ушей:
— Отпусти!
Но — этот танец, ее руки на его руке, на его плече, ее лицо, так близко от его лица, улыбающееся то с одной, то с другой стороны, эти нежные, легкие поцелуи — все это должно быть его, должно быть, должно… Она в панике боролась с ним, а он боролся со своей паникой. Нужно ее удержать, найти слова, объяснить! Она не должна уходить, должна быть в его объятиях. Он должен ощущать прикосновение ее шелковистых волос к своей шее! Пусть она опять касается его руки, его плеча, лица, пусть не уходит! Если он перестанет обнимать ее, она убежит, и он ее потеряет. Он бы этого не вынес! Она не должна!.. «Нет, Лиза!» Он сказал это вслух или про себя?
