– Я уверен, что здесь самоубийство! Подождем, конечно, результатов экспертизы, но, думаю, все уже и так понятно, – молодой капитан смотрел на знаменитого Шагалова (как он думал, хотя на самом деле, именно Адриан, стоявший все это время в стороне, был той самой важной персоной). – Анищенко был нечист на руку, вы его обнаружили, потом он вызывает вашу сотрудницу на разговор, в желании запугать вас ее смертью, стреляет в нее, у него ничего не получается, ваш брат дает ему отпор. Потом он в отчаянии возвращается домой и кончает жизнь самоубийством. А то, что записки две, так это… Кто их, программистов, разберет. Играют в свои игрушки компьютерные днями и ночами, вот и вытворяют потом невесть знает что. Жену жалко, такая красивая, тратила на него свое время. Любила, видно очень. Убивается.
Абсурд. Это же слепому видно, что его жене плевать на покойного мужа! Это же так заметно, что все ее слезы ненатуральные! Как можно этому верить? Блондинка ничего в доме не делала. Возможно, конечно, это мне деревенской кажется, что все женщины должны дома убираться, обед готовить, как минимум. Хотя бы пыль смахивать пару раз в год. Окна тряпочкой протереть.
Я опять не додумала свою мысль. Все это время стоявший в сторонке Адриан Шагалов, внезапно направился в сторону своей машины. Услужливый водитель выскочил из салона автомобиля, чтобы открыть хозяину дверь. Моя задача была всегда следовать именно за Адрианом. Это я и сделала, нырнув в салон с другой стороны. Мы не стали дожидаться Давида, уехали сразу. И уехали… прямиком в Москву.
Без двадцати шесть. Утра. Метро только что открылось, а я уже здесь. И сна ни в одном глазу. Полчаса назад мне пришло сообщение на телефон: «Наташа, пусть Давид соберет всех в офисе Скрама. Адриан». Представляете себе?! А вторым сообщением шел список этих всех. В него входили оставшиеся два программиста (бог мой, что я говорю, оставшиеся), супруга покойного, сам Давид, Заза Джамалович, тот капитан полиции из Зеленограда и Артем. Мда, было еще и третье сообщение. В нем было лишь одно слово, дававшее ясно понять, как быстро мне надо отреагировать: «Немедленно!». Таким образом, мы возвращаемся на станцию метро, где я прямо сейчас делаю шаг в поезд. На мне обычные джинсы, серая блузка и туфли. Так нельзя ехать на работу, я знаю, но единственное платье так и не успела постирать. Мы приехали из Зеленограда лишь вчера, а потом я до двенадцати ночи сидела в кабинете у начальника. Угу, как обычно, сидела и молчала пока за ним не приехал его доверенный служащий и не увез Адриана домой. Михаил Павлович Расторгуев, как он сразу представился мне. Мужчина в возрасте в круглых очках на крупном кривом носу. Корни его седых, почти полностью побелевших волос плавно переходили в кожу лица, поскольку мужчина никогда не загорал, и кожа его была того же бледно-сероватого цвета.
