– Итак, вы подвергли жатве всех людей, которых я избрала в прошлом месяце, так?
– Да, как я только что об этом сказал, – отозвался Жнец Константин, несколько обиженный тем, что Ситра вновь подняла уже закрытый им вопрос.
– Я слышала вас, – сказала Ситра. – Но мне трудно поверить в то, что вы подвергли жатве всех до одного. Наверняка остались двое или трое, до кого вы еще не добрались. Признайтесь, это так?
Константин посмотрел на Ситру с подозрением.
– К чему вы клоните? – спросил он.
– Есть шанс…
Мгновение Жнец Константин молчал, и только переглянулся со Жнецом Кюри. Наконец, он заговорил:
– Есть трое, кого мы пока не обнаружили. Но мы планируем подвергнуть их жатве, как только найдем.
– Вы не станете убивать их, – сказала Ситра. – Предоставьте это мне. А сами организуйте засаду на тех, кто хочет уничтожить меня.
– Но ведь их целью скорее является Мари.
– Если никто на меня не нападет, вы узнаете об этом наверняка.
Но Жнец Константин все еще сомневался.
– Они почуют ловушку за много миль, – сказал он.
Ситра улыбнулась:
– Вы должны быть умнее, чем они. Или я прошу о слишком многом?
Константин нахмурился, и, увидев его лицо, Жнец Кюри рассмеялась:
– Чтобы посмотреть сейчас на ваше лицо, Константин, не жалко и жизни.
Тот не ответил, продолжая внимательно смотреть на Ситру.
– Если мы их и перехитрим, – сказал он наконец, – это будет рискованно.
Ситра улыбнулась:
– Какой смысл в жизни без риска?
В конце концов Константин нехотя согласился – Ситра станет приманкой в капкане, который он поставит.
– Ну что ж, придется Стое подождать, – сказала Жнец Кюри. – А я так надеялась…
Хотя Ситра подозревала, что Мари воодушевлена их новым планом гораздо больше, чем хотела показать.
Несмотря на то что этот план представлял для нее опасность, Ситра почувствовала немалое облегчение, поскольку дело его реализации хотя бы частично было под ее контролем. Даже «Гипероблако» зарегистрировало снижение уровня напряжения. Хотя оно не могло читать мысли Ситры, но понимало язык тела и точно отслеживало изменения в состоянии биосистем. Оно фиксировало правду и неправду, как высказанную, так и затаенную. А это означало, что «Гипероблако» понимало, насколько искренен Жнец Константин, когда говорил, что не желает Ситре смерти. Но, как и в прочих случаях, когда речь шла о делах сообщества жнецов, «Гипероблако» вынуждено было хранить молчание.
Приходится признать, что я – не единственная сила, обеспечивающая существование мира. То же самое, осуществляя жатву, делает и сообщество жнецов.
