– Все ранние журналы находятся в Зале Основателей, – сказала она. – Я должна открыть его для вас. Прошу вас, идемте со мной.
Поставив на конторку табличку с надписью «Буду через пять минут», Мунира повела жнеца в недра библиотеки.
Шаги ее эхом отдавались от гранитных стен. В ночной тишине все звучало громче, чем обычно. Хлопнет на карнизе крыльями летучая мышь – а кажется, это взлетает дракон! Но шаги спутника Муниры были совсем не слышны, и от этого она нервничала – как и от вспышек светильников, которые загорались над их головами и, по мере их продвижения по коридору, гасли за спиной, потрескивая, словно факелы, которые они имитировали своим светом. Сделано это было умно, но идущего по коридору человека неизменно начинала изводить манера, с которой его тень то росла, то укорачивалась, то вновь росла…
– А вы знаете, что популярные записи отцов-основателей выложены на открытом сервере сообщества жнецов? – спросила Мунира. – Там сотни избранных отрывков.
– Я ищу не избранные отрывки, – отозвался ее спутник. – Мне нужны те, что не были «избраны».
Мунира посмотрела на своего собеседника еще раз, и, наконец, истина открылась ей, причем с такой силой, что она споткнулась. Споткнулась слегка и тут же выправила походку, но он заметил. В конечном итоге, он ведь был жнецом, а жнецы замечают все.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
– Нет, все в порядке, – ответила она. – Просто свет мерцает, и нелегко заметить щели между камнями.
Ну да, конечно, хотя споткнулась она не по этой причине. Но, коли она сказала правду, может быть, лжи в ее словах он не заметит?
В Библиотеке, среди коллег, Мунира получила кличку «могильщик». Так ее именовали за спиной. Частично из-за ее мрачной внешности, но также и потому, что одной из ее обязанностей было выбрать и удалить из общего собрания записи тех жнецов, которые либо сами на себя наложили руки, либо были жестоко убиты; последнее теперь все чаще случалось в Мериках.
Год назад она полностью обработала материалы этого самого жнеца – со дня его посвящения до дня смерти. Его журналы более не лежали среди журналов живых, будучи перенесены в северное крыло, к материалам тех жнецов Мидмерики, чьи подошвы уже не попирали поверхность Земли. И тем не менее рядом с ней шел именно он, Жнец Майкл Фарадей.
Мунира прочитала некоторые из журналов Фарадея. Его мысли и переживания привлекали ее больше, чем мысли и чувства кого бы то ни было. Все, что происходило с ним, он чувствовал очень глубоко. Новость о том, что он покончил с собой, опечалила, но не удивила Муниру. Столь развитое чувство сострадания стало для жнеца невыносимой ношей.
