Тамара подошла поближе к амвону, чтобы получше разглядеть священнослужителя. Его она увидела впервые. Прежнего настоятеля она иногда встречала на улице — он был преклонных лет, седобородый, сухонький, его в городе многие знали и уважали. Этот же был не так стар — напротив, даже как-то чрезмерно молод для своего сана.
Присмотревшись к нему, Тамара поразилась его годам: да он, самое большее, ровесник Спирину, а то и вовсе моложе! Достаточно крупный по фигуре, он имел мелковатые черты лица: небольшие светлые глаза, полуприкрытые бледными, синеватыми веками, худой прямой нос и неширокие худые скулы, с которых сбегала светлая поросль слегка курчавой бороды. Держал он себя с достоинством, что-то с расстановкой отвечал на вопрос старика в шинели и при этом придерживал рукой большой серебряный крест на груди.
«Могла бы я ему исповедаться? Рассказать всю правду до донышка? — спросила себя Тамара. — Ни за что! — ответила она скоропалительно на свой же вопрос с опасением, будто ее принудят к исповеди. — Язык бы не повернулся признаться во всем этому молодому парню, хоть он и в рясе. Как бы он на меня смотрел, узнав, что я и на Курдюмову донесла, и Олегу не отказала!» Она отвернулась от приходского настоятеля, пошла в притвор, где продавали свечи и пеструю церковную утварь.
Здесь, у прилавка, за которым стояла чистенькая старушка с круглым угодливым лицом, охваченным темным платом, Тамара увидела двоих парней и девушку. Эту молодую троицу она повстречала еще у церковной калитки. Парни и девушка подкатили на широкой и длинной, наверняка импортной, машине цвета «металлик». Машина была раздрызганной, с помятым задним крылом, обляпанная снегом и грязью, правая фара наглухо заклеена скотчем — должно быть, разбита.
Один из парней, плечистый и плотный, явно гордившийся своим накачанным торсом, который прочитывался сквозь облегающую кожаную куртку, был наголо стрижен и похож на борца. Другой — тощий и угловатый, как подросток, с длинными небрежными волосами, был в расстегнутой дубленке, в расстегнутой рубашке и демонстрировал на толстой золотой цепи внушительный золотой крест с распятием; этот парень был похож на дворового хулигана…
Девушка с ними, в джинсах и ярко-красной куртке, смазливенькая и смешливая, в меховой кепочке, надетой козырьком на затылок, выступала у них за поводыря. Сперва Тамара невзначай, а после уже с любопытством подслушала, о чем они говорили.
— Ты чего? Свечки какие-то хилые купила, — упрекнул девушку «борец».
