— Ну ты и дурень! — огрызнулась она с усмешкой. — Толстые в подсвечник замучаешься втыкать.
— Все равно. Надо одну большую взять. Чтоб за всех пацанов, — сказал «хулиган».
— Где тут мужик, которому за здоровье ставят? — спросил девушку «борец».
— Николай Чудотворец?
— Да хрен его знает!
— Ты хренами-то здесь не разбрасывайся, — тихо и смешливо прошипела девушка. — Не в баре сидишь. Фильтруй базар!
— Мне бабка говорила, надо мужику с копьем поставить. Чтоб менты отвязались, — сказал «хулиган», купив толстую длинную свечу.
— Это Георгий Победоносец, — догадалась девушка.
— Точно! — обрадовался «хулиган». — Ему надо. Он ментов копьем мочит.
— Ну, с кого начнем? — спросил «борец».
— Пойдем к иконе Всех Святых, не промахнемся, — указала девушка на мрачноватую икону с маленькими невзрачными фигурками.
— Ну-у, это какая-то тормозная. Давай, покрасивше выбери. Кто этот мужик на камне?
— Я ж сказал: надо с копьем!
— Да не спорьте вы. Всем свечек хватит.
— И этому надо, Иисусу. Который на кресте повешен.
— В ящик, на восстановленье церкви, брось стольник.
— Давай у старух спросим. Они все расскажут.
— Ладно, почапали. Счас сами разберемся, — приказала девушка.
Краешком глаза Тамара подсмотрела, как троица двинулась к иконам. По пути они тыкали друг друга локтями и кивали то на одну сторону, то на другую.
«Да ведь я такая же, как они, безграмотная! — спохватилась Тамара. — Толком не знаю, какому святому надо свечку поставить, как помолиться, чтобы на путь истинный наставили. Может, и вправду к иконе Всех Святых идти — не промахнусь».
Пастырь скрылся в боковой двери алтаря. Разошлись и прихожане. Лишь несколько человек рассредоточились по просторному помещению — вблизи настенных образов. Тамара стояла возле колонны с иконой Всех Святых, держала в руке зажженную свечку. «Дай, Господи, здоровья всем моим родным и близким. Чтоб Юрка в армии служил хорошо, чтоб мама не болела. Чтоб у Спирина все на работе складывалось. Чтоб Олег не думал обо мне плохо…» — мысленно говорила она речитативом, как молитву. Но слова выходили какие-то порожние, бездушные. Настоящих религиозных прошений она не знала, а самой сочинить — не складывалось.
Она поставила свечку в надраенный медный подсвечник, перекрестилась, отошла от иконы. «Теперь надо за себя как-то помолиться, прощения у кого-то попросить. У кого?» — Тамара рассеянно оглядывалась по сторонам и тискала в руках еще одну свечку, покуда без огонька.
В церковь сквозь решетчатые высокие окна прорывались косые лучи света, будто окрашенные в белый цвет снегом, который плескался на улице. На этом фоне хорошо виднелись потоки клубящегося сизого дыма от свеч и кадила; в этом дыме таилась какая-то загадочная тревожная красота. Тамара некоторое время наблюдала за этими сизыми клубами, потом снова обратилась к иконам.
