— Ну, хорошо! Отпад, да и только!
Так и сосклизнул розыгрыш. Сами мужики в бутылку по очереди пенку гнали, а все равно усомнились. Очень уж натурально Рудик им свой кайф представил.
— Куда идем? — спросил Алексей, предоставив почетное право выбора Козлику.
— В гадючник.
«Гадючник» — небольшая забегаловка в годы советской власти служила прибежищем для местных алкашей. Теперь, попавший в частные руки, павильон был переименован в бар «Меркурий». В лучшем стиле современности у дверей появились два вышибалы в серых форменных костюмах с полицейскими дубинками. Однако прожженных хануриков отвадили от «Меркурия» не костоломы, а зубодробительные цены. Та же порция водяры, которую можно схватить в любой палатке, здесь стоила в три-четыре раза дороже. А вы видели алкаша, который не блюдет своего интереса?
Завидев Козлика, вышибала начал выразительно покручивать в руке дубинку. Но Козлика это не смутило. Он большим пальцем правой руки через плечо указал на Алексея. И своим знаменитым козлиным голосом торжественно проблеял:
— Я с ним.
Костолом на глаз определил уровень кредитоспособности Алексея и отошел в сторону, освобождая проход.
Они выбрали место в сумерках дальнего угла. Алексей шлепнул на стол три десятитысячные бумажки.
— Сходи.
Козлик трусцой двинулся к стойке. Зато назад с двумя кружками шел торжественно, как знаменосец на армейском параде.
Подойдя к столу, он поставил пиво и сел напротив Алексея. Плотоядно облизал губы, потом взял кружку и подул на пену.
— Ты слыхал, что у меня брат погиб? Николай.
— Жалко, я его знал. — Козлик шмыгнул носом.
— У кого он брал наркоту?
Узкое личико Козлика пошло морщинами, как меха гармошки, нос ещё больше съехал на бок. Глаза сплющились, заслезились. Голос задрожал, стал совсем неразборчивым. Алексей пытался понять сказанное, но не мог, как если бы беседовал с вьетнамцем. У него был случай, когда в городе вежливый сын Ханоя, ласково улыбаясь, спросил:
— Иде улис дюбалюба?
Алексей догадался: спрашивают об улице. Но какая в Москве именуется Дюбалюбой он не знал. И только позже выяснил — так азиаты произносили название улицы Добролюбова.
Перевести на русский бормотание Козлика оказалось не легче, и Алексей потребовал, чтобы тот это сделал сам.
— Алеша, — допив первую кружку сказал Козлик, — я понимаю — брат погиб — это плохо. И все же — смирись. Не лезь в это дело. Если они заметят тебя, считай — конец. Для них убить, что раз плюнуть. Ты будешь не первый и не последний.
