Любовь! Как хочется, чтобы она продолжалась как можно дольше.
Да, это был сон, прекрасный и недолгий, который закончился, неожиданно для них обоих.
* * *
Они гуляли по набережной.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала Дебора.
— Да, что случилось, — удивился Малкольм.
Девочка не знала, с чего начать. Стоя перед зеркалом, в своей комнате, она тренировалась: «Моего папу переводят, я уезжаю!»
Она тренировалась в произношении этой фразы долго, произносила ее с разной интонацией, но не знала, как будет трудно сказать это Малкольму, глядя в его глаза. Она хотела продлить эти чудные мгновения рядом с ним, как можно дольше.
«Я скажу ему сегодня вечером, — думала она, — пока мы будем вместе, я не хочу, чтобы ему было так же тяжело, как и мне. Не сейчас, позже».
— Нет ничего, в другой раз, — сказала Дебора. — Может вечером.
— Хорошо.
Малкольм почувствовал ее напряжение, но допытываться не стал.
Они шли по песчаному берегу в сторону парка аттракционов, преследуемые грустным криком чаек. Вдруг Малкольм остановился и привлек Дебору к себе. Ветер играл ее непослушными волосами. Он неловко поправил их, глядя в ее темно синие глаза, сейчас они ему казались еще темнее, чем обычно.
«Он почувствовал, — думала она. — Боже, что мне делать?»
Дебора прижалась к нему. Он ощутил тепло ее щеки. По спине пробежали мурашки. Малкольм почувствовал, как его щека намокла и слегка отстранился. Дебора плакала. Он стал целовать ее щеки, ощущая вкус ее слез на губах, чуточку соленых и горячих. Или это горели щеки его любимой, он не знал. Он хотел, чтобы она перестала плакать, и осушал каждую слезинку губами.
— Я люблю тебя, — прошептал он, продолжая целовать ее щеки.
Плечи Деборы подрагивали. Она обняла его крепко, затем освободилась из его объятий и побежала прочь. Малкольм стоял, не понимая, что происходит. Он вышел из оцепенения и побежал за ней.
— Постой! Я что-то сказал не то! — кричал он ей вслед.
— Уйди прочь! Я не люблю тебя.
«Вот это ход конем», — подумал он, спотыкаясь и падая.
Малкольм поднялся и прокричал:
— Что я сделал!?
— Отстань!
Дебора не старалась убежать. Он догнал ее и, обхватив сзади, поднял над землей.
— Пусти медведь!
Малкольм поставил ее на землю, но не отпускал. Они стояли лицом к океану, к набегающим волнам. Он зарылся лицом в ее растрепанные волосы, ощущая, как что-то сжимает его горло.
— Что происходит? — спросил он.
— Я уезжаю, — ответила она.
— Ну и что? Ты вернешься.
— Нет. Мы уезжаем, и я не знаю, когда вернемся.
