Она обернулась. В дверях кухни стоял муж.
— Ляля, нам нужно поговорить, — избегая ее взгляда, он тяжело опустился на стул.
— Начинай. — Она отвернулась к плите и убавила огонь под кастрюлей.
— Я не буду просить у тебя прощения. После стольких лет это просто глупо. Думаю, сейчас нужно решать, что делать с Наташей. То, что она моя дочь, может, факт, а может, и не факт. Не идти же на экспертизу?! Так что, если ты разрешишь ей остаться, хотя бы на время, я попробую помочь устроиться на работу. А там посмотрим. Конечно, никаких положительных эмоций по поводу ее приезда я не испытываю, сама понимаешь. Ее мать ничего для меня не значила и…
— Прости, Саша, но мне сейчас неинтересно слушать о твоих любовных связях. Я бы не хотела, чтобы эта девушка оставалась у нас хотя бы на день, но, похоже, выбора у меня нет. Здесь и твой дом тоже.
— Ляля, это же ненадолго…
— Да насколько б ни было! Поверь, хлопот с ней будет много. Не хочу обижать твою любовницу, но ее дочь просто хамка. Не жди от меня хорошего к ней отношения. Я постараюсь сохранить мир, но если твоя дочь сама не приложит к этому усилий, она уйдет. Или уйду я.
— Ну, хорошо, хорошо. — В голосе мужа появилась досада. — Я постараюсь как можно скорее решить эту проблему!
Муж вышел из кухни. В Ляле шевельнулась жалость к этому все еще бывшему родным мужчине. Несмотря на собственную боль от предательства, она понимала его и подумала о том, что не сможет ударить лежачего и просто так уйти. Смазливая девица своим появлением разрушила его такое стабильное существование. И главное — пострадала Сашкина репутация хорошего семьянина. Ему всегда было важно, что о нем думают. Ляле казалось, ради того, чтобы казаться лучше других, даже в мелочах, он готов на многое. Совершенно не умея проигрывать, он побеждал всех и во всем. Но нужно признать, всегда знал свой «потолок» и старался не прыгать выше его. Может быть, еще и поэтому ему везло.
Ляля накрыла нарезанный салат пленкой, выключила плиту и пошла готовить комнату для новоиспеченной родственницы мужа. В бывшую детскую Марго она заходила изредка, чтобы убраться. Представив, как на кровати их с Сашкой дочери будет спать посторонняя девка, Ляля не выдержала. Накопившееся за последнее время напряжение вылилось тихим плачем. Успокоившись, она достала из комода чистое постельное белье и кинула на кровать. «Сама застелет! Не хватало еще мне обслуживать детей от Сашкиных шлюх!» — подумала она уже со злостью, выходя из комнаты и громко хлопая дверью.
