— Возможно, казнит. Даже вероятнее всего. Вы должны быть к этому готовы.
— Но почему просто не запереть?! Почему — не выслать?!
— Потому что пять провинций Саркассора остаются верны Сезару. Они не сдадутся без законной процедуры. Но даже если сдадутся, даже тогда он будет по-прежнему представлять угрозу. Сезар Фальконэ завоевывал города не только оружием и убеждением, под его протекторатом города и провинции процветали. Ваш муж боится народного недовольства и возобновления бунтов.
— Может ли народная любовь вынудить Торна освободить своего брата?
— Нет, сеньора. Сезару Фальконэ даже говорить на суде не дадут. За него это будет делать его защитник.
— Кто им будет?
— Пока не известно. Но логично предполагать, некто более, чем лояльный к королевской власти. Да и кто возьмёт на себя риск помогать брату короля по-настоящему? Всерьёз оспорить королевскую волю?
Гаитэ обессилено опустилась в кресло.
Единственным человеком во всём государстве, который разделял страдание Гаитэ и был всем сердцем на стороне Сезара — Эффидель. Но она была так же беспомощна, как и сама Гаитэ.
Со всех сторон к ней летели восторженные крики: «Будь счастлива».
И все ждали, что молодая и прелестная принцесса, став наречённой невестой одного из первых владык мира, будет на седьмом небе, а Эффидель, заплаканная и потускневшая, нервно комкая платок в повлажневших ладонях, заявила Торну:
— Пока не ясна судьба Сезара, я замуж за Руала не выйду! Как ты смеешь держать его в заключении? Чтобы бы сказал на это отец?
— Я радею о благе государства, — спокойно заявил Торн, неприятно кривя губы в недоброй улыбке. — Отец меня бы понял. Есть ещё кое-что, с чем тебе придётся смириться — мы должны публично обвинить Сезара в его преступлениях. И ты будешь свидетельствовать против него.
Глядя на брата огромными от изумления глазами Эффидель проронила только одного слово:
— Никогда.
— Я сделаю вид, что не слышал. Но учти, идя мне наперекор, ты играешь собственной жизнью.
Гаитэ взяла Лисичку за руку, взглядом умоляя ту замолчать.
Дождавшись, когда Торн выйдет, Эффидель горячо набросилась на неё, обрушивая на Гаитэ весь накопившийся гнев:
— Почему ты молчишь?! Почему не воспротивишься его мерзкой воле?! Ты обещала мне, что будешь на нашей стороне! Будешь другом!
— Я и на вашей стороне — всем сердцем. Но Эффи, сейчас ни ты, ни я ничего сделать не можем.
— И что ты предлагаешь? Сдаться?
— Ждать.
— Ждать — чего?
— Удобного случая. Не стану от тебя скрывать, положение очень скверное. И единственное, что мы можем сделать для Сезара, это устроить ему побег. Власть и положение твоему брату уже не вернуть и с этим придётся смириться. Но ещё можно попытаться спасти его жизнь. У нас будет только одна попытка. Одна единственная. Мы не можем ошибиться. И ты должна отдавать отчёт, чем мы рискуем.
