Лейтенант всё ещё боролся со своим копьём, когда принц Кайлеб снова закричал на разъяряющуюся ящерицу. Крик принца был столь же непристойным, сколь и громким, обвиняя мать существа в некоторых физически невозможных действиях, но содержание было менее важным, чем громкость. Хотя хлещущая ящерица не должна была ничего слышать сквозь яростный грохот её собственного рёва, она, очевидно, хорошо расслышала Кайлеба. И, в целеустремлённой, своего рода территориальной ярости, она распознала возвышенный голос ничтожного встречного вызова.
Фалкан выругался ещё более непристойнее, чем Кайлеб, поскольку траектория мчащегося хищника немного изменилась. Он прогрохотал прямо к Кайлебу, так же быстро, или ещё быстрее, чем любой скачущий конь, и ни один из телохранителей принца не был в состоянии перехватить его.
Это, конечно же, было именно тем, чего добивался кронпринц.
Кайлеб повернул своё тело почти под прямым углом к атакующей хлещущей ящерице. Длинный, широкий листовидный наконечник его копья опустился с точностью сиддамаркского копейщика, его правая нога немного придвинулась к ящерице, а его левая нога отодвинулась назад и упёрлась в древко его копья, чтобы подпереть его. Всё это произошло почти мгновенно, с инстинктивной мышечной памятью фехтовальщика и отточенным совершенством формы, которую был бы горд увидеть любой из наставников принца учивших его охотиться. Потом ящерица атаковала его.
Толстая короткая шея существа вытянулась вперёд, белые внутренности раскрытого рта и зияющая глотка резко контрастировали с тёмным серо-зелёным цветом его зимней шкуры, когда его челюсти добрались до безрассудного врага, который осмелился вторгнуться на его территорию. А затем громовой вопль его вызова превратился в пронзительный вопль тоски, когда острый как бритва наконечник копья принца безошибочно ударил в основание его горла.
Двадцатидюймовый наконечник вонзился в центр его груди, и собственная мчащаяся масса животного забила заострённое лезвие до упора, с силой, которую не смогла бы достичь человеческая рука. Толстая восемнадцатидюймовая перекладина, расположенная на фут ниже основания наконечника копья, предотвратила соскальзывание этого же веса дальше по древку и не позволяла достигнуть Кайлеба. Сила удара почти вывела принца из равновесия, несмотря на его безупречную стойку и жёсткую позицию, но этого не произошло, и визг ящерицы превратился в удушливый хрип, когда остриё копья проникло прямо в её сердце.
