И хотя эксплуатационники про себя окрестили такие станции одни «гробами», другие «динозаврами», тем не менее то были уникальные сооружения, насыщенные ценнейшим оборудованием, — народное добро, народный труд. И надо сделать все, чтобы проект этот стал хорошим, хотя это слово, чего греха таить, само собой присыхало к языку.
Я с головой погрузился в бумаги. Стоимость строймонтажа пятьсот три миллиона — неплохо. Вспомнились пятьсот восемьдесят миллионов, предложенных Минтехмашем в проекте второй очереди Приморской атомной электростанции. Налицо экономия, но за счет чего? Здесь у меня было вполне определенное сомнение. Сметчики института не имеют опыта составления смет строительства атомных электростанций, так что надо смотреть и смотреть.
Я повесил на стену чертеж АЭС и долго стоял перед ним, думая, с чем же сравнить. Ведь, ей-богу, не смотрится! Какая-то надутость, реакторные блоки развернуты на девяносто градусов и сдвинуты почти вплотную. За счет этого помещения спецводоочисток по сравнению с таковыми на Приморской АЭС взметнулись на двадцать метров выше. Машинный зал без изменений. Нет, общая компоновка станции мне не понравилась. Где же обещанные выгоды? Ага! Меньший строительный объем, повышенный коэффициент индустриальности, снижение объемов нулевого цикла. Чудесно. Но почему же не смотрится?
И вдруг я понял! Система обеспечения безопасности решена иначе, чем на Приморской. Огромный бассейн-барбатер локализации возможной ядерной аварии втиснут в подреакторное пространство. Я понял, что барбатер под реактором и есть именно тот пузырь в проекте, из которого я не я буду, если дух не выпущу. И я мысленно воткнул шпагу здравого смысла и многолетнего опыта в неудачное проектное решение. Грохот взрыва стоял в моих ушах. Да, да — взрыва! Полгода назад на Приморской АЭС взлетел на воздух трехтысячекубовый газгольдер выдержки радиоактивных газов.
Я нервно рассмеялся, вспомнив все в мельчайших деталях. Тогда все специалисты в один голос заявили, что никакого ЧП не произойдет. Я со своей точкой зрения оказался как бы перестраховщиком. Ознакомившись с проектом газгольдера выдержки радиоактивных газов Приморской АЭС — он был прислан на Чегерольскую станцию, где я тогда работал, — я написал подробные письма генпроектировщикам Минтехмаша, в главное эксплуатационное управление этого же министерства, а также в свой эксплуатационный главк. В письмах я тщательным образом проанализировал конструктивные недостатки газгольдера и показал, что в принципе его применение без контура сжигания гремучей смеси неоправданно и может привести к взрыву газгольдера. Однако письма остались без внимания. Более того, на одном из совещаний начальник моего родного главка сделал замечание по поводу моего письма, что-то говорил о «необоснованности выводов».
