Беспалов взмолился:
— Доктор! Хочу домой! Жена у меня с ума сойдет. Повидать надо.
Елкин оказался на месте:
— Я его, доктор, мигом на вездеходе… Домой и назад. Пусть повидаются.
— Ну, если только мигом… — согласился хирург.
— Та-ак… — сказал Беспалов Елкину, когда они вышли из процедурной. — Отвезешь до дому. Только не до самого, а за квартал высадишь. Дворами пройду. И при в гараж, я останусь до утра. В случае чего «скорую» вызовем…
Уже сидя в кабине, еще попросил:
— На работе пока не говори. Скажи — заболел, и все.
— Ладно, — угрюмо пообещал Елкин.
Вот и дом. Поднялся Беспалов на третий этаж, остановился у двери, притих. А сердце колотится, вот-вот из груди выскочит от волнения.
«Да-а… — сказал он сам себе. — Обида-то какая…»
Наконец он собрался с духом и позвонил.
Жена открыла и отпрянула:
— Что с тобой, Вася?!
— Да тише ты! Не выступай на всю ивановскую.
Жена, сильно бледная, прошла за ним в комнату.
Сам же он, глядя на нее, будто заною испугался и сказал как-то виновато:
— Ничего особенного… Уха нет…
— Какого уха?! — воскликнула жена, широко открыв глаза. Краска бросилась ей в лицо, отчего ее светлые волосы стали казаться еще светлее.
— «Какого»… Моего. Правого. — Он почувствовал, что побледнел, и как-то спокойно отдал себя во власть запоздалого испуга и горя при родном человеке.
Жена бросилась к нему, стала судорожно щупать руками его голову, причитая:
— Ой! Вася-а-а! — Она прижала руки к груди и заплакала. Слезы полились ручьями: — Господи! За что такое наказание?! Здорового человека уха лишили-и!.. — Вдруг запнулась: — Стой! Как это?! Кто… ухо? Где ухо, где?!
Беспалов вдруг успокоился и сказал:
— Сядем. Слухай…
И рассказал все подробно.
Она сидела рядом с ним на диване и, широко открыв глаза, смотрела на него, потом вдруг быстро-быстро перекрестилась, бормоча:
— Слава те господи! Слава те господи!..
Затем будто неожиданно что-то такое поняла и вновь запричитала:
— Да кто же тебя, кабана, угораздил плюхаться перед ведмедем?! А?! Да бежать надо же было!.. Ноги в руки и скачками, а ты, урод, ухо подставил! На, мишка, лопай на заедку!.. Чтоб ты провалился, остолоп несчастный! Как я теперь с тобой, безухим, ходить-то буду?!
— Так вот и будешь…
— А? Что?.. Да кто же тебя, дурака, надоумил плюхаться перед ведмедем?!
— Граф Толстой.
— Что-о-о?!
— Вот тебе и что…
Она неожиданно быстро успокоилась и спросила с издевкой в голосе:
— Это какой же, интересно, Толстой?.. Да ты его в жисть не читал, охламон несчастный!.. У нас его отродясь в дому не было…
