— Нет, Николай Федотыч, откладывать не могу. Думаю, доберусь засветло и там переночую.
— Пожалуй, и я проехал бы с тобой, но дел уйма. За строевую с нас шкуру снимут. Надо тренировать. Придется сегодня же выводить командиров на плац. Да и вот посмотри… — Гнездилов протянул надорванный пакет со следами сургучных печатей. Гребенников осторожно вынул из пакета отпечатанное на машинке распоряжение, и, пока читал, лицо его мрачнело, брови тяжело опускались на глаза.
— Как это понимать?
— Мало понимать, надо делать, — ответил Гнездилов. — Требуют сдать коней, старое вооружение. Скоро, брат, пересядем на стального коня!
— А где этот стальной конь–то?
— Пришлют.
Раздумчиво почесывая висок, Гребенников снова нахмурился, потом достал папиросу, хотя и медлил зажигать. Николай Федотович поднес ему спичку, но тот не стал прикуривать, выждал, пока не погас огонек, и вздохнул.
— Странно получается, — сказал Гребенников. — Требуют сдать оружие, а нового не дали. И до какой поры ждать?
— Им виднее. Наше дело выполнить приказ.
— Приказ–то приказом, да вот как бы мы на бобах не остались… Время не то.
— Ах, ты вон о чем, — усмехнулся Гнездилов. — Но бояться этого нечего… Там люди тоже с головами сидят.
— Есть такая поговорка: "На бога надейся, а сам не плошай". Мы порой, сами того не подозревая, неверными действиями себе же вред наносим.
— Какой вред? — Николай Федотович вскинул жесткие, торчащие брови.
— А вот посуди, — продолжал Гребенников. — Иной начальник плесенью обрастает, а мы ходим вокруг него, как возле индюка, и страшимся не то что одернуть, а слово против обронить.
Гнездилов хотел было спросить, кто именно обрастает плесенью, но выжидающе промолчал. Хотя и верил он, что не найдется против него подобных улик, все же уточнять не решился — всякое может брякнуть. В душе он по–прежнему неприязненно относился к Гребенникову. Деланно улыбаясь, он спросил:
— Что же ты предлагаешь?
— Пожалуй, надо в округ написать… А может, прямо и к наркому обратиться…
— По какому поводу?
— А вот по такому, что за сургучными печатями скрыто, — сказал Гребенников и кинул на стол пакет.
— Вопрос этот щепетильный. Взвесить надо, взвесить, — заметил Гнездилов вставая. — Ну, не буду тебя задерживать, поезжай. И построже там… Да, кстати, я разработал мероприятия после инспекции… Возьми с собой. — Гнездилов порылся в папке, подал густо напечатанный текст на тонкой папиросной бумаге.
Гребенников, довольный, что новогодняя история кончилась мирно, порывисто вышел из кабинета.
