Фрэнк поднимается и, встав над ней со странной улыбкой, нарушает молчание:
— Хотя если б ты была малехо побольше довольна своей житухой, то, может, так много бы не бухала. Просто предположение, — говорит он, плавно превращаясь в беспардонного американца, и уходит к себе.
Труба из «Теско» на тумбочке показывает теперь 100 % заряда, но Франко не может ее разлочить.
— Атас, — говорит он сам себе, делая глубокий вдох, и решает расслабиться, полежав на кровати и почитав «Заводной апельсин» на своем киндле.
Он вспоминает, как в молодости смотрел по нему кино. Чтение — это борьба, но она приносит моральное удовлетворение, когда мозг превращает пульсирующие значки в звуки, а затем в ритмы у него в голове. «Не читай книги, а пой», — такой прорывной совет дал ему спец в тюрьме.
В дверь стучат, и входит Грег.
— Слышал, вы с Элспет… мм, короче, по-моему, все мы немного на взводе перед похоронами…
— Угу.
— Мальчишки у моей мамы. Поужинаешь с нами? Я курицу пожарил.
— Ништяк, — говорит Франко, вставая. Он не особенно жаждет общения, да и вторая порция жареной курицы его не возбуждает, но сегодня он сжег кучу калорий, так что еще раз поесть не повредит.
Обстановка за столом напряженная. Франко смотрит на Элспет и понимает, что она ужралась. Бутылка белого вина уже почата. Грегу достанется максимум один бокальчик — и то, если повезет. Вдруг сестра распускает нюни, закрывая ладонью глаза.
— Божечки… — тихо говорит она.
— Милая… — Грег обнимает ее. — Все нормально?
— Нет! Не нормально! Больше нет моего племянничка, Шончика, — тяжело вздыхает Элспет, убитая горем. Потом поворачивается к Фрэнку и печально говорит: — Помню, еще молоденькой, я так радовалась и гордилась, когда вы с Джун принесли его из роддома.
Франко молчит. Он вспоминает то время — как раздражал кипиш, который подняли Элспет с его матерью. «Лялечка то, лялечка сё». Приходилось со злобой констатировать, что его жизнь теперь кончена и его заменит вот этот ребенок. Тогда-то он и врубился, что им манипулировали, что беременность и рождение малыша выражали (несбыточную) надежду Джун и его матери на то, что он изменится. Думая о Вэл Бегби, Франко жалеет, что не успел свозить ее в Санта-Барбару, познакомить с дочерьми. Не успел показать ей, что все наконец наладилось, как он обещал все эти годы, наполненные полуночными полицейскими облавами, звонками из камер, явками в суд и унылыми ритуальными хождениями на свиданки. Но Вэл тогда была уже на последней стадии рака: она успела лишь бегло познакомиться с Мел и увидела пару фоток новорожденной Грейс.
