— Как же так вышло, что ты воспитала из них джамбо?
Эспет смотрит на него с легким испугом:
— Отец Грега водит их на «Тайнкасл».
— Наша семья всегда болела за «Хибс»[9]. Традиция, типа.
Элспет фыркает:
— Ты, сука, сидишь здесь и на полном серьезе втираешь за семью? За традиции? Та ты ж полжизни на нарах просидел, а потом в Калифорнию свалил. — Она сама себя накручивает. Он смотрит на бокал у нее в руке. Можно поспорить, что это далеко не первый за сегодня. — Ты сам-то куда-нибудь водил племянников? Или даже родных сыновей? Ты ваабще их куда-нибудь водил? — Элспет брызжет желчью. — Чё, дядя Фрэнк водил их на «Хибс»?
— Справедливо, — соглашается Франко, дергая за шнурок на кедах. — Я просто подумал, мы ж раньше болели за «Хибс», ну и ты тоже могла бы вставить свои пять пенсов, вот и все.
— Чего-чего? А мне не пох на всю эту срань? — Она волком смотрит на него. — Я вижу, чем ты занят, Фрэнк. Вижу, в кого ты превратился. Ты все такой же мерзкий урод, просто научился контролировать свой гнев. По глазам вижу — ты все такой же самовлюбленный безжалостный мокрушник…
«Дыши…»
Франко набычивается — в нем поднимается неудержимая злость. «Та же херня, что и Тайрон лепил, какая-то пурга насчет глаз. Раз… два… три…»
— Что ты такое несешь? — Он качает головой и откидывается на спинку стула. — Мои глаза — это мои глаза! — «Расслабься и наслаждайся поединком. Если потеряешь хладнокровие первым — проиграешь». — Как мне поменять глаза? Хочешь, чтоб я носил контактные линзы, как у зомбаков, или чё?
— Ты стал даже хуже. — Элспет отпивает еще джина. — Научился юлить и манипулировать. Когда ты не мог контролировать свою злость, ты хотя бы честным был.
Фрэнк Бегби делает еще один глубокий вдох и понижает голос:
— Значит, если б у меня планка упала и я бы тут все разгромил, — он окидывает взглядом уютную комнату, — то я бы тогда был честным? А если я пытаюсь обсуждать с людьми вопросы, то я, значит, псих? Какой-то ты бред городишь, Элспет, — пренебрежительно фыркает он, показывая на бухло, стоящее на журнальном столике между ними. — Это большой бокал джина, лапа. Может, тебе попридержать коней? Достойная доча своего старика?
Эти слова задевают Элспет за живое. Одно дело — самой сознавать, что многовато пьешь, но совсем другое — когда кто-нибудь открыто на это указывает. Она думает про Грега: насколько он просекает? Мальчишки — уж точно нет…
Она поднимает голову и видит, что брат смотрит на нее так, будто прочел ее мысли. Возможно, Франко наводил ужас, когда взрывался, но страшнее всего был, когда затаивал злобу и держал порох сухим. Это скрытое закипание никогда не затягивалось надолго: у него не хватало сил помешать извержению расплавленной злобы, но, похоже, теперь он этим искусством овладел. В глазах Элспет он от этого еще опаснее. В воздухе повисает угроза. Элспет никогда не чувствовала такого от Фрэнка сама, хоть и видела, как он измывался над другими членами семьи — над тем же Джо.
