Не было сомнения в том, что Ксения Ге бежала, спустившись через окно.
Ксения Ге как в воду канула.
В одном белье генерал Петренко бегал по коридору и громко ругался.
В Пятигорск полетели телефонограммы. На паровозе примчался начальник контрразведки полковник Рязанов и, дрожа от бешенства, кричал на подчиненных.
— Найти! — пересыпал он слова бранной руганью. — Всех отдам под суд, перестреляю.
Он обещал пятьдесят тысяч тому, кто укажет, где находится Ксения Ге.
А с утра в Кисловодске, Пятигорске, Ессентуках, в ближайших станицах вывешивали экстренно выпущенные листовки с большим женским портретом, около которого толстыми жирными цифрами выделялась обещанная награда.
С листа смотрело тонкое, красивое женское лицо с огромными, широко раскрытыми смеющимися глазами.
Люди останавливались около листовок и потихоньку передавали друг другу невероятные подробности побега.
Несмотря на все усилия и обещанную награду контрразведка за весь день не получила никаких сведений о том, куда скрылась бежавшая Ксения Ге.
До темноты Ксения пролежала в сарае, на окраине города, зарывшись в сене.
Она решила ночью пробраться и Ессентуки к доктору Слуцкому. Может быть, он поможет? Когда они приехали с Александром в Кисловодск, доктора случайно арестовали. Тогда они помогли ему. Его быстро освободили. А потом он часто стал заходить к ним. Ведь он всегда так хорошо говорил о большевиках. Она попросит его достать подводу и переберется в Закавказье. Ведь другого выхода не было. Друзья были далеко. Кто еще захочет помочь ей в таком положении?
Когда стемнело, она надела папаху, накинула на плечи бурку, которую ей оставил жених Вари, и вышла из сарая. Кругом было тихо, только отдаленно заливчато лаяли собаки.
«Дорогой нельзя идти. Надо степью, — решила она. — А то еще встретишь кого-нибудь».
Сзади скрылись городские огни. Ночь была темная, низко над землей нависли свинцовые тучи.
Она зорко вглядывалась вперед. Каждый куст заставлял настораживаться, казалось, что за каждым холмом спряталась засада.
Пошел мелкий холодный дождь. Идти стало труднее, ноги скользили в липкой, густой грязи.
Ночь бесконечно тянулась, степь пропадала в ее темноте и только иногда зажигалась отдаленными маленькими, слабо мерцающими огнями.
Так же ночью по степи в последний раз шел Александр, спотыкаясь и падая в холодный снег.
Он не мог не знать, куда его ведут. Может быть, он звал ее, дочь, одинокий в смертельной тоске. Кто первый замахнулся на него? Кто ударил шашкой по высокому прекрасному лбу? Кто услышал стон и последний тяжелый вздох?
