— Дженни, привет, — говорю я кокетливо. — Это Гриэл Шарки. Помните — вчерашний журналист? Как ваши дела?
Опохмел делает свое благое дело. Я расцветаю на глазах. Вижу себя в зеркале шкафа — и подмигиваю самому себе: не робей, старина, прорвемся!
— А, Гриэл! Привет, привет. Я собиралась сама позвонить вам попозже. Узнать, не нужно ли вам еще чего для статьи. Всё в порядке?
— Не совсем. Похоже, мне нужен дополнительный разговор с Вегас. Скажем, прямо сегодня. Достаточно просто телефонной беседы.
Дженни хохочет так однозначно, что я тут же выдаю вышесказанное за шутку. Мы смеемся вместе.
Я захожу с другой стороны:
— Говоря серьезно, я прослушал свою запись и оказалось, что меня подвел микрофон. Часть беседы неразборчива. Я помню, вы вели параллельную запись… А можно…
— Насколько я помню, вы возражали против параллельной записи. Решительно возражали.
Про себя скрипнув зубами, я говорю елейным голоском:
— Один-ноль в вашу пользу.
— Ну и что? Чего вы хотите?
— Я надеюсь, ваша запись чище и лучше.
— Естественно. Идеальная запись. Слышно каждое слово, каждую букву.
— Так вот… стало быть… может, вы мне ее… одолжите?
Тишина в трубке. Только неясный статический шорох — вроде далекого гама толпы, пришедшей поглазеть на гильотинирование.
— Понятно. А скажите-ка точнее — зачем вы ее хотите одолжить?
По крайней мере это не отказ с ходу. Нож гильотины приведен в действие, но застрял на полпути.
Нервно потирая шею, я говорю:
— Потому что… да потому что я не блажил, предлагая Вегас укрепить микрофон у себя на груди. А она уперлась — костюмчик, мол, дорогой. Вот и получилось, что часть записи неразборчива. Где слово непонятно, где целая фраза.
— Э-э… вообще-то не по правилам давать журналистам… Нет, это невозможно.
— Да бросьте, Дженни. К чему такие формальности? Это же пустяковейший пустяк. И я заранее уверяю вас, интервью будет хоть куда — ни единого словечка плохого про вашу клиентку. Никаких обычных подколок.
— Ну, вашими бы устами да мед пить, — суховато отзывается Дженни.
— Чтобы до конца уловить всю суть Вегас и как следует прочувствовать весь могучий феномен певицы, мне совершенно необходим неискаженный ритм и тембр ее ответов. Я хотел бы отразить в интервью не только то, что было сказано, но и то, как это было сказано. Поэтому в интересах вашей клиентки, чтобы я пользовался идеальным вариантом беседы с ней.
Дженни держит долгую паузу. Я украдкой нюхаю свою вспотевшую подмышку и проклинаю себя за то, что с самого начала бессмысленно задирал эту дуру. Теперь она имеет возможность поквитаться.
