— Ах, Гриэл, — говорит она наконец. — Такой паршивый диктофон, как у вас, надо еще поискать. Мой аппарат сработал отлично…
— И я рад, что ваш аппарат оказался на высоте. Так дадите на время свою кассету?
Дженни тяжело вздыхает.
— Нет. Не имею права. Но могу пойти вам навстречу. Вы мне скажете, какие конкретно места не слышны, и я вам помогу. Пришлю вам электронной почтой распечатку соответствующих мест.
— Послушайте, разве не проще одолжить мне пленку?
Если давить на нее дальше, она может завестись. Однако деваться некуда, мне это интервью нужно, как заднице дырка.
— Гриэл, не наглейте! — почти рассерженно говорит Дженни. — Я и так из-за вас рискую!
Знала бы она, чем я рискую!
У меня даже мелькает мысль сказать правду. Так, мол, и так — запись погибла. Целиком. Безвозвратно.
Уронил диктофон в ванну. Полную моей ядовитой спермы.
Или в лужу шампанского?
Или в кастрюлю с кипящим гневом?
Какую правду выбрать?
Могу ли я настолько доверять этой бабенке? Я ей душу открою, а она мне кукиш покажет, обвинит в некомпетентности и позвонит в журнал — дескать, пришлите кого-нибудь побашковитей, кто умеет обращаться с техникой!
В итоге я делаю то, чего делать в принципе не стоит. Но обстоятельства держат за горло.
— Ладно, Дженни, давайте договоримся так. Вы мне одалживаете свою запись, а я показываю вам статью до сдачи в редакцию.
Кто с миром прессы не знаком, тот скажет: подумаешь, большое дело!
Однако люди опытные знают: для пиарщика увидеть незаказную статью о клиенте до ее появления в печати — розовая мечта. Этой привилегией могут пользоваться — да и то лишь в редких случаях — только те, кто представляет звезд, интервью с которыми поднимет тираж журнала минимум на 25–50 тысяч. А Вегас, даром что она такая лапочка, подобный подвиг во благо издания слабо́ совершить. И хотелось бы — да уровень не тот.
После того как я кладу на жертвенный алтарь свою журналистскую честь, сообразительная Дженни тут же с готовностью выхватывает нож.
— Ладно, так и быть, — говорит она (для приличия тежело вздохнув). Уверен, сейчас на ее роже улыбка от уха до уха.
— Сегодня? — предлагаю я. И мое сердце трепещет от волнения.
— При одном условии.
— А именно?
— Передача кассеты за ленчем. И вернете через сутки. Но я все равно для гарантии сделаю себе копию.
— Без проблем.
— Отлично. У меня обеденный перерыв в час дня.
Час дня мне плохо подходит — после встречи с Загадочным Парнем, который хочет нечто сообщить при личной встрече, останется примерно полчаса, чтобы вовремя попасть на свидание с кассетой. Но будем надеяться, что я разделаюсь с Загадочным Парнем за пять минут: инстинкт подсказывает, что ничего интересного я от него не узнаю. Поэтому соглашаюсь на час дня. Надо ловить удачу, пока Дженни не передумала.
