Большой номер в южном углу, окна которого выходили на две стороны, отводился под офис делегации. На подносе стоял ланч – бутерброды и бутылки с минералкой. Тут обе женщины поставили свои пишущие машинки: две «империал» и переносную «ремингтон» – и разложили канцелярские принадлежности. Две красные шкатулки премьера Легат поставил на стол. Единственным средством связи был старомодный телефонный аппарат. Хью попросил оператора гостиницы сделать международный звонок на коммутатор Даунинг-стрит, десять, потом повесил трубку и стал расхаживать по комнате. Спустя какое-то время Джоан попросила его сесть.
– Простите. Нервничаю немного.
Он сел и налил себе минеральной воды. Она была теплой и отдавала серой.
И почти в ту же секунду зазвонил телефон.
– Да? – ответил Легат, вскочив.
Оператор отеля извещал, что соединение установлено; его голос забивался раздраженным голосом телефониста с Даунинг-стрит, требовавшим назвать добавочный номер. Чтобы быть услышанным, Хью пришлось кричать. Прошло не менее минуты, прежде чем главный личный секретарь поднял трубку:
– Клеверли.
– Сэр, это Легат. Мы в Мюнхене.
– Да, знаю. Об этом передают в новостях.
Голос его звучал глухо и искаженно. На линии послышалась серия слабых щелчков. Немцы подслушивают, подумал Легат.
– Похоже, что вам… – сказал Клеверли.
Механический голос потерялся за треском помех.
– Простите, сэр. Вы не могли бы повторить?
– Хочу сказать, похоже, что вам устроили тот еще прием!
– Определенно так, сэр.
– Где ПМ?
– Только что отбыл на конференцию. Я в отеле.
– Хорошо. Оставайтесь там и следите, чтобы линия работала.
– При всем уважении, сэр, мне кажется, я был бы более полезен, находясь в одном здании с премьер-министром.
– Нет. Категорически нет. Вы меня слышали? Вы должны…
И снова трескучий, будто винтовочный залп, разряд помех. Разговор оборвался.
– Алло? Алло? – Легат застучал пальцем по рычагу. – Черт побери! Алло!
Он повесил трубку и с ненавистью посмотрел на аппарат.
Следующие два часа Легат снова и снова предпринимал попытки установить связь с Лондоном. Но сколько ни бился, все без толку. Даже номер, данный ему для связи с «Фюрербау», и тот был постоянно занят. У него начала закрадываться мысль, что немцы специально отрезают их от мира. Либо так, либо режим не так эффективен, как пытается себя преподносить.
Тем временем толпа в парке напротив отеля продолжала расти. Там царила праздничная атмосфера: мужчины расхаживали в кожаных шортах, женщины – в цветастых платьях, пиво лилось рекой. Прибыл духовой оркестр и заиграл популярную в Англии песенку:
