Всякий раз, шагая в Ламбет, Будь то вечером иль днем, Ты найдешь нас на прогулке:
Мы по Ламбету идем.
В конце каждого припева вся эта масса людей вразнобой, с баварским акцентом и хмельной лихостью восклицала: «Ой!»
Через некоторое время Легат заткнул уши:
– Это невыносимо!
– Ну, не знаю, – возразила Джоан. – Мне кажется, с их стороны очень любезно попытаться сделать так, чтобы мы чувствовали себя как дома.
В ящике стола Хью разыскал путеводитель по городу для туристов. Выяснилось, что отель находится всего в полумиле от «Фюрербау»: пройти по Макс-Йозеф-штрассе на Каролиненплац, обогнуть площадь… Если Пауля удастся найти быстро, он сможет обернуться туда и обратно за полчаса.
– Мистер Легат, вы женаты?
– Женат.
– Дети есть?
– Двое. А как у вас?
Джоан закурила сигарету и с легкой усмешкой посмотрела на него через кольца дыма:
– Нет. Меня никто не берет.
– Мне сложно в это поверить.
– Никто из тех, за кого я согласилась бы выйти, если точнее.
Она подхватила мелодию оркестра:
Все свободны и довольны,
Делай то, что хочешь ты.
Почему бы тебе тоже
С нами в Ламбет не пойти…
Мисс Андерсон стала подпевать. Голоса у них были хорошие. Легат знал, что женщины считают его задавакой – так его всегда называла Памела – за отказ присоединиться. Но ему и в лучшие моменты петь было поперек горла, да и танцевать, если на то пошло, а уж нынешний момент совершенно не располагал к легкомыслию.
Снаружи, отчетливо слышное даже через закрытые окна, донеслось громовое немецкое «ой!».
«Фюрербау» оцепенел в ожидании.
Каждой делегации было отведено особое место. Немцы и итальянцы делили длинную открытую галерею рядом с кабинетом Гитлера, англичане и французы заняли две приемные комнаты в дальнем конце коридора, на противоположной стороне от апартаментов фюрера. Хартманн устроился в кресле в галерее и мог между колоннами вести наблюдение за открытым пространством, где в молчании восседали дипломаты союзных государств, читая и покуривая. Обе стороны держали двери открытыми, на случай если кто-то понадобится. Пауль видел, как кто-то из делегатов время от времени прохаживается, бросая полные надежды и нетерпения взгляды на угловой кабинет. Но дверь его оставалась плотно закрытой.
А Легат все не появлялся.
Прошел час, потом другой. Время от времени нацистские вожди: Геринг, Гиммлер, Гесс – прохаживались со своей свитой, обмениваясь парой реплик с кем-нибудь из немцев. Сапоги эсэсовских адъютантов клацали по мраморному полу. Шепотом передавались сообщения. Царила атмосфера, присущая большим учреждениям, где принято блюсти тишину, – музеям или библиотекам, например. Все наблюдали друг за другом.
