Испещренная морщинами кожа, молочно-белые глаза, склоненные головы. Он неловко переступил с ноги на ногу и заметил, что старухи обернулись на звук. Они еще и слепые.
– Пожалуйста… – прошептал он.
– Пощады не будет. Это приговор.
Финн повернулся к Гильдасу. Сапиент уставился на что-то в ногах у старух. На ступенях перед первой лежало грубое деревянное веретено с намотанной на него тонкой серебристой пряжей. От веретена нить тянулась к ступням второй женщины, обмотав их тугими кольцами, словно та никогда не поднималась со своего сиденья. Из запутанного клубка пряжи торчал мерный шест. И дальше нить – уже грязная и обтрепанная – струилась под стулом третьей, рядом с которым лежали острые ножницы.
– Я слыхал о вас, – потрясенно прошептал Гильдас.
– Тогда ты знаешь, что мы Трое Беспощадных. Неумолимых. Наше правосудие слепо и зиждется только на фактах. Вы украли у этих людей, доказательства представлены.
Средняя карга подняла голову:
– Вы согласны, сестры?
Одинаковыми голосами, каждая со своей стороны, они зашептали:
– Мы согласны.
– Да будет приговор ворам приведен в исполнение.
Мужчины выступили вперед, схватили Гильдаса и заставили опуститься на колени. Руки старика уложили на деревянную колоду и примотали за запястья.
– Нет, – выдохнул тот. – Послушайте меня…
– Это не мы! – Финн пытался бороться. – Это несправедливо!
Казалось, старухи-близнецы не только слепы, но и глухи. Средняя задрала к потолку тощий палец. В полутьме сверкнуло лезвие ножа.
– Я Сапиент Академии! – Голос Гильдаса хрипел от потрясения. Лоб покрыли капли пота. – Со мной нельзя обращаться как с вором. Вы не имеете права…
Но его держали жесткой хваткой: один человек со спины, другой – за связанные запястья. Взметнулся нож.
– Заткнись, старый идиот, – проворчал один из мужчин.
– Мы можем заплатить. У нас есть деньги. Я излечиваю хвори. А мальчик… Мальчик провидец. Он разговаривает с Сапфиком. Мальчик видел звезды!
Это был крик отчаяния. В ту же секунду человек с ножом замер; взгляд его скользнул в сторону Судей.
– Звезды? – прошелестело изумленное нестройное бормотание.
Гильдас, глубоко вдохнув, поспешил воспользоваться шансом.
– Звезды, Мудрейшие. Огни, о которых говорил Сапфик. Спросите его! Он – клеткорожденный, сын Инкарцерона.
Теперь старухи еще и онемели. Невидящие глаза обратились на Финна, средняя карга подняла руку, поманила, и человек-цапля толкнул его вперед. Старуха дотянулась до его руки и крепко сжала. Финн замер. Сухие костлявые пальцы с длинными обломанными ногтями ощупали его предплечье, перебрались на грудь, прошлись по лицу. Ему хотелось вырваться, но он не шевелился, терпел холодные грубые прикосновения, подавляя дрожь.
