Когда на деревьях появились почки — а случилось это на второй день после получки, — у отца беспокойно заблестели глаза. Он перестал бриться и все ходил по квартире, почесывая голову, — готовился уйти в запой. Ни мать, ни бабуля Мартуля не замечали этого. Когда отец взял куртку и уже собрался идти, я сказала:
— Я хочу с тобой!
Отец поколебался, постоял у двери, глубоко вздохнул и ответил:
— Пойдем.
Мы пошли по улице Второго Интернационала, мимо двухэтажных деревянных домов, по разбитой асфальтовой тропинке, по обе стороны которой стояли высокие тополя. Тропинка привела нас в незнакомое место — на широкий проспект, по которому ходили трамваи, ездили машины и спешили люди. Как легко, оказывается, можно было попасть в шумное неизведанное пространство, просто идя прямо по узенькой тропинке, — изумлению моему не было границ.
Отец зашел в пирожковую, купил два пирожка — один мне, с повидлом, другой себе, с мясом, — и грустно принялся жевать, поглядывая на пивной киоск через дорогу.
В пирожковой все три стола были заняты сосредоточенно жующими людьми. Только один стол — круглый, на очень высокой металлической ножке — был свободен. За него мы и встали. Точнее — встал отец. А я осталась где-то внизу, на уровне мхов и лишайников. Я высасывала из пирожка яблочное повидло и смотрела на ногу отца. Нога была в серой штанине с заплаткой на коленке. На стене висел плакат, а на нем был нарисован улыбчивый едок пирожков. Перед едоком стоял стакан молока и, само собой, тарелка мясных тефтелек. А вот пирожок едок держал в вытянутой руке — он показывал его посетителям заведения.
Так вот, значит, как выглядел притон, в который шлялся отец после получки. И хотя люди здесь тихо жевали свои пирожки, а продавщица мирно читала газету, я понимала, что притон — это опасное место.
— Я куплю стаканчик пива? — наконец спросил отец и кивнул на пивной киоск через дорогу.
— Нет.
Отец помолчал, беспокойно почесал голову и через минуту добавил:
— С одного стаканчика не опьянею. Ты не бойся. Куплю?
— Нет. Идем домой, — я взяла отца за руку и потянула за собой.
— Дом в другой стороне.
Это меня изумило еще больше — оказывается, чтобы попасть домой, недостаточно было просто идти прямо, как шли, нужно было еще угадать правильное направление. Я растерялась: пространство искривляется, что ли?
